Но если члены совета сочтут, что классная комната не годится для проведения заседаний, мы попросим Стенли поставить в святилище какой-нибудь столик.
- Кстати, Яков, надо бы разобраться со Стенли. По-моему, нельзя, чтобы наши соседи-иноверцы видели его работающим по воскресеньям. Тем паче, что он и сам не еврей, а значит, у него тоже выходной.
- А чем, по-твоему, иноверцы занимаются по воскресеньям? Пройдись по Лозовой, и ты увидишь, что почти все они стригут траву на лужайках, приводят в порядок живые изгороди или красят свои лодки, - возразил ещё один член совета.
- И тем не менее, в словах Джо есть смысл, - сказал Вассерман. Разумеется, если Стенли против, мы ни в коем случае не будем настаивать. Ему приходится работать по воскресеньям, потому что школа закрыта. Но, возможно, будет лучше, если он не станет показываться на улице. С другой стороны, никто и не велит ему работать во дворе. В этом отношении он сам себе хозяин и может строить свой рабочий день, как ему угодно. Сейчас он на улице, но лишь потому, что ему так хочется.
- И все-таки зрелище не очень пристойное.
- Как бы там ни было, осталось всего две недели, - ответил Вассерман. - В летние месяцы он не будет работать по воскресеньям. Председатель помолчал и взглянул на часы, висевшие на задней стене. Кстати, возникает ещё один вопрос, и я прошу минуту на его изложение. Мы успеем провести всего два собрания, потом - летние каникулы. Тем не менее, я считаю, что следует рассмотреть наш контракт с раввином.
- А что с этим контрактом, Яков? Он же действует до Великих праздников, разве нет?
- Да, правильно. Как и контракт любого другого раввина, чтобы в храмах всегда были люди, которые могут провести праздничные богослужения. Вот почему принято рассматривать новые контракты в июне. Если конгрегация решает сменить раввина, у совета есть время на поиски нового. Если же уйти хочет сам раввин, у него появляется возможность без спешки присмотреть себе другой храм. Думаю, мы правильно сделаем, если сейчас же проголосуем за продление контракта с нашим раввином ещё на год и письменно известим его об этом.
- А зачем? Он что, подыскивает другое место? Или говорил вам о таком намерении?
Вассерман покачал головой.
- Нет, об этом он не говорил. Просто я считаю, что следовало бы послать ему письмо, прежде чем у нас зайдет речь на эту тему.
- Минутку, Яков, откуда нам знать, что раввин захочет остаться? Разве он не должен первым прислать нам письмо?
- По-моему, ему здесь нравится, и он охотно задержится у нас, ответил Вассерман. - Что до письма, то его обычно посылает наниматель. Разумеется, придется повысить раввину жалование. Думаю, пятисот долларов в знак признания заслуг вполне достаточно.
- Господин председатель, - раздался грубый голос Эла Бекера. Вице-президент оседлал свой стул и подался вперед, уперевшись кулаками в парту. - Господин председатель, мне кажется, сейчас у нас трудные времена. Мы только что соорудили новый храм. По-моему, пятьсот долларов - чересчур щедрый подарок.
- Да, пять сотен - большие деньги!
- Этот раввин тут всего год!
- Вот и хорошо. Удобный случай. Преподнесем ему дар к первой годовщине, а?
- Зарплату поднимать все равно придется, а пятьсот долларов - чуть более пяти процентов его годового дохода.
- Господа, господа! - воскликнул Вассерман и шлепнул по столу линейкой.
- Предлагаю отложить этот вопрос на неделю или две, - сказал Мейер Гольдфарб.
- А что тут откладывать?
- Мейер вечно откладывает все, что чревато расходами!
- Расходы - это не так уж больно, Мейер, почешется и пройдет!
- Господин председатель! - снова рявкнул Эл Бекер. - Поддерживаю предложение Мейера отложить этот вопрос до следующей недели. У нас так заведено. Когда надо было тратить много денег, мы всегда откладывали решение вопроса хотя бы на неделю.