Алексея проводит до дома высокое начальство, с аплодисментами и цветами, а далее он остается, вместе с гражданской женой Евдокией (цыганкой), перед прямой угрозой физического уничтожения. Ночью в дверь ломятся. Евдокия прячет мужа в подвал, хватает нож, и обещает меткие удары первому, кто пройдет за порог Пыл «приятелей» Алексея несколько утихает.
И, судьба уводит А. Стаханова прочь от мрачных подземелий, к приятным мероприятиям, выступлениям перед коллективами работников и школьников, окутывает кольцом охраны. Жена Алексея исчезает погибает от подпольного аборта, уходит в табор (оставляя детей мужу), отвергается руководством как «неправильная» спутница ударника, или что то еще мы этого точно не знаем.
На школьном концерте Стаханов знакомится с 14-летней Галиной. Практически оформившаяся девушка не то, чтобы отвечает 30-летнему Герою Труда взаимностью, но и не протестует. Родители, заботясь о благополучии своей дочери приписывают ей 2 года жизни, и выдают замуж.
В 1936 г. молодые переезжают в Москву. Стаханов учится в Промышленной Академии избирается в Верховный Совет СССР живет в знаменитом Доме на Набережной, получает личный автомобиль. За успехами рабочего следит лично Иосиф Сталин (нередко приглашает того на обед, просматривает конспекты лекций). Он же по сути, становится и «крестным отцом» шахтера. Журналист допускает ошибку, называя Андрея Стаханова Алексеем. Вождь заявляет: «Это хорошее имя газета Правда не может обманывать» и, мнением на то любимца своего ничуть не интересуясь, постановляет выписать «правильный» паспорт.
Близким другом и собутыльником Стаханова становится Василий Сталин. Вместе они уходят в крутые виражи, разбивают стахановский ГАЗ М-1, громят ресторан гостиницы «Метрополь», ловят руками рыбок в его аквариуме, и т.п В конце концов, обеспокоенный состоянием своего сына, И. Сталин отсылает неудавшегося Наркома угольной промышленности в Караганду (Казахстан), где тот становится начальником шахты.
В 1943 г. Алексея Григорьевича возвращают в Москву, на прежнюю замечательную квартиру (Берестеневская набережная). Работает он в «синекуре» начальником сектора социалистического соревнования, Наркомата, главой которого так и не стал, и особенно не горюет.
В 1957 г. Хрущев, по определенным причинам желающий видеть Стаханова ближе к реальному производству, вызывает Алексея в кабинет, и объясняет всю ситуацию. Это ведь нужно для иностранных писателей, составляющих мнение о Стране Советов. Герой Труда не должен перебирать глупые бумажки на столе. «Я ведь и сам шахтер» выговаривает Никита Сергеевич, но Стаханов бесцеремонно его обрывает. «Какой же ты (нецензурное слово) шахтер!?».
Это все. Временная «ссылка» сменяется пожизненной. Семья Стаханова, из Москвы и пятикомнатной квартиры с удобствами, ехать за опальным своим главой отказывается. В донбасском г. Торез Алексей Григорьевич становится помощником главного инженера шахты. Беда в том, что Стаханов может фактически уже не работать. Зарплата «Лехе Стаканову» начисляется в любом случае. Так человек выбивается из тонизирующего суточного режима, выходит из круга плодотворного общения, впадает в депрессию и запой. В 1970 г. о Стаханове вспоминают на самом «верху», отправляют в Торез К. Петрова, того самого, который некогда организовал эпохальный рекорд, с миссией спасения. Константин Григорьевич находит своего былого протеже в самом удручающем состоянии, под забором (хуже чем вы можете себе представить), отмывает и доставляет в Москву. Здесь шахтера награждают орденом Героя Социалистического Труда, дружно приветствуют трудовые коллективы, и т.д., и т. п.
За взлетом следует очередной срыв. Стаханов попадает в психиатрическую больницу. После последнего приезда К. Петрова (1977) следует краткосрочная ремиссия. Шахтер приходит в чувство, вспоминает всю свою жизнь, говорит, говорит, требует вернуть уехавшего Константина обратно.
На следующий день Стаханов погибает.
Частная жизнь: гражданский брак с Евдокией дочь и сын. Эти дети вполне благополучно уживаются с второй, законной женой Галиной, и двумя новыми сестрами. Третий брак заключен в «ссылке», практически, случайно, с некоей Антониной, и вскоре отменен.
Мораль. В обществе, где все формально равны, особенно остро проявляется информационный голод. Ради его утоления организуются различного рода трудовые «рекорды». Жизнь это суть новости. Социальный строй, официально допускающий расслоение, или хотя бы некое не равенство людей, испытывает значительно меньшие сложности в приготовлении вкусных информационных блюд.