Степан панически боялся уколов, он падал в обморок, когда у него брали для анализа кровь из пальца. Отдав хирургу вторую палку сервелата, Кукушкин спросил, будет ли при операции применён общий наркоз. Эскулап усмехнулся и объяснил, что для такой операции будет достаточно и местного обезболивания. Представив, как его больной палец обкалывают новокаином, а потом разрезают, и всё это при полном его сознании, пациент впал в животный ужас.
В ход пошли обещания завалить хирурга корейкой, грудинкой, ветчиной, балыком, бужениной и карбонатом лишь бы был применён общий наркоз. Хирург, конечно же, понимал, что идёт на профессиональное нарушение, граничащее с преступлением. Это был хороший хирург, но, изголодавшись по мясным копчёностям, в тот момент он забыл все принесённые клятвы и советского врача, и Гиппократа. И согласился-таки на общий наркоз при операции на пальце.
Директора гастронома поместили в предоперационное отделение и стали готовить к общему наркозу. Через два дня его, накачанного успокоительными препаратами, полусонного переложили с кровати на тележку и повезли в операционный блок. В коридоре на полу в керамической плитке была выбоина, в которую попало колёсико тележки. Тележка завалилась на бок, и пациент выпал на пол. Его всё-таки доставили до места и уложили на операционный стол. Анестезиолог надел ему маску и пустил хлороформ. Как это нечасто, но случается, у больного остановилось сердце. Непрямой массаж сердца не помог, и хирург, сделав разрез грудной клетки, взял сердце Кукушкина в свою сильную ладонь и несколькими энергичными сжатиями запустил его вновь.
Из-за резко ухудшившегося состояния больного операцию на пальце отложили. Выяснилось, что при падении с тележки пациент сломал лучевую кость на правой руке, срочно наложили гипс.
Придя в сознание среди ночи, повелитель царства продуктового изобилия в темноте попытался ощупать себя и с удивлением обнаружил, что его правая рука во что-то закована. Уже левой рукой он нащупал на правой руке гипс, а под левым соском зашитый длинный поперечный разрез.
Утром дежурный по палате реанимации медбрат рассказал в подробностях Кукушкину, что с ним случилось вчера. Через двадцать дней его выписали из больницы. При этом дали направление в травматологию, чтобы там завершили лечение перелома.
Травматолог, посмотрев рентгеновский снимок, вспомнил негромким ласковым словом мать хирурга за то, что тот неправильно зафиксировал обломки. Лучевая кость срослась криво, и её надо было опять ломать. Это было уже выше сил несчастного Кукушкина, но ему пришлось покориться. В отличие от хирурга, травматолог оказался несговорчивым, да и чем бы он смог помочь пациенту в этом клиническом случае. Он по живому сломал кость и сложил как надо.
Вся эта больничная эпопея Кукушкина продлилась полтора месяца. В общей суматохе про воспалившийся палец, из-за которого вся эта карусель и закрутилась, доктора, и сам больной, как-то позабыли всем было не до того. А когда вспомнили, нагноение пальца уже прорвалось само по себе.
В этой невесёлой истории был один позитив: Степан, после всего того страшного, что он перенёс, совсем перестал бояться уколов подкожных, внутримышечных и даже, вы не поверите, внутривенных.
Сорокалетний Кукушкин прожил ещё восемь лет, и жил бы ещё долго, но утонул в море, отдыхая с молодой любовницей в Таиланде. Чёрт его понёс на этот дайвинг, лучше сходил бы на шоу трансвеститов.
Звонок от Чичикова
Кладбищенские рабочие обычно не упускают случая подобрать с могилки початую бутылку водки, которую зачастую оставляют малопьющие родственники и друзья покойного. Подбирают и конфеты, завёрнутые в фантики. Худо-бедно, на кладбище всегда найдётся что выпить и чем закусить. Новички поначалу брезгуют этим угощением от покойников, но скоро привыкают. Куда ты денешься, если с утра горят трубы, а денег на опохмелку нет.
Миша Воробьёв, томимый неутолимой жаждой и страдавший от постоянного безденежья, в первый день работы на кладбище брезговал ровно одну секунду. Столько времени ему понадобилось, чтобы решиться выпить полстакана водки, которую он обнаружил на одном из надгробий. Не упускал он таких случаев и потом. Но как-то раз то ли насвай Воробьёву по мозгам шарахнул, то ли макушку солнцем перегрело случилось с ним нечто не поддающееся никакому логическому объяснению.