Это как раз понятно Непонятно как эти способности и особенности нашей психической организации (нашу «проанализированность») можно превратить в профессию. Как это сделать помимо терапии, где Фрейд научил нас проявлять свою уникальность в немыслимом для врача поведении в позиции «нелечения», т.е. терапевтической нейтральности, запускающей у пациента ресурс регрессивного самоисцеления (переформатирования психики).
В силу особенностей свой психической организации мы не мучаемся, мучая другого. Нам просто интересны его конвульсии и симптоматика того невроза (и это в мягком варианте), который мы у него формируем на базе нашего с ним «общения» (а точнее в ходе затаскивания его в те формы регрессивного опыта, где защищены только мы, а он гол и беззащитен). Невроза, одним из симптомов которого является, кстати говоря, навязчивое желание отдавать нам деньги
Тут и профессиональное воплощение и монетизация нашей «инаковости» понятны
А вне клиники?
7. ЛИЧНЫЙ АНАЛИЗ
Заниматься психоанализом, прилагать его во-вне, можно лишь имея его в себе. Странное, кстати, словосочетание «личный анализ» А что бывает обезличенный? Странно тут и еще одно обстоятельство. Всех, кто подобен нам в стремлении зафиксироваться в особой позиции по отношению к БСЗ, называют обычно по имени избираемого ими для этого состояния тех же верующих, к примеру, или же влюбленных. А вот тех, кто пострадал на этом пути обозначают по названию патогенного фактора, их надломившего. Тех же алкоголиков или наркоманов. Так вот, по логике языка «психоаналитик» слово из второй группы.
Что странно Или же нет?
8. ОБ АМБИВАЛЕНТНОСТИ «ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ»
Впервые я столкнулся с этой дилеммой (а точнее амбивалентностью) восторга и отвращения по отношению к содержанию своих мыслей, откровений и переживаний периода обретения собственной «психоаналитичности» тогда, когда начал перерабатывать свои старые материалы (тексты лекций, протоколы выступлений на Пятницах, архивные записи и письма) для опубликования.
Прав был наш великий коллега Гераклит нельзя дважды войти в одну и ту же точку потока того, что в нашем случае было обозначено еще классиком как «психоаналитическое движение». Т.е. непрерывного потока того спиралевидного погружения (куда?), которому мы отдаемся в тот момент, когда выбираем «красную таблетку» и заглядываем за покрывало защитных иллюзий. И это не пафос, это правда, причем весьма горькая
Отдавшись этому потоку, мы уже ни при каких условиях не можем вернуться в изначальную позицию «обыденного» себя- и миро-понимания. И навсегда обречены говорить о людях «они». Но
Но мы всегда можем притормозить и даже остановиться, выбрав для себя максимально комфортный уровень фиксации «фантазмов погружения» средствами логики их рационального истолкования. Тяга к подобного рода «остановке психоаналитического движения» заложена в каждом из нас как постыдная слабость, как защита от нуминозного провала, как страх потерять себя и остаться без опоры для своего персонального Я Своего персонального Я, отрицаемого нами как ценность, но горячо любимого и защищаемого. Мы ведь не буддисты и задачу прекращения существования в качестве Я перед собой не ставим.
Эта тяга к «остановке» естественное желание за что-то зацепиться в этом потоке (а точнее воронке) перманентного продуктивного самоотношения, в которую нас заманил ЗФ. Вспомним хотя бы его «Толкование сновидений» каждая глава как отрицание предыдущей, как посвящение в новые тайны, которые уже через десяток страниц объявляются бредом и заменяются еще более «сакральными» откровениями.
Каждый из нас, пошедший по этому пути, сам решает, где ему остановиться. Сам ЗФ сделал вид, что остановился на самой грани тотального ужаса, написав 7-ю главу «Толкования сновидений». Сделал вид и тут же оброс, как причал лодками, последователями и пациентами, которым, как я уже отметил выше, нужно было за что-то зацепиться в этом потоке
На самом же деле он всех их обманул: он не останавливался, он нырял все глубже и глубже, но уже никому не мог об этом рассказать (вспомним те 7 работ по метапсихологии, написанных им в 191517 годах, не опубликованных им и впоследствии уничтоженных). Он не мог рассказать о своем развитии тем, кто ждал от него стабильности. Не мог дать толчок для скольжения в тьму тем, кто нуждался лишь в догмате