Что желает маленький господин?
Хочу научиться говорить на твоем языке. Что это за язык?
Греческий. Если твой отец освободит меня от работ в поле, я с удовольствием займусь с тобой изучением этого языка, сказал раб.
Марк с серьезным видом кивнул ему и побежал искать отца.
Отец сидел в саду, где сладко пели соловьи, а в воздухе витал сочный запах персиков и оливок, и пытался писать очередной литературный опус. Увидев сына, он взял его на руки и усадил к себе на колени.
Пап, произнес маленький Цицерон. Я хочу до школы выучить греческий язык, чтобы стать лучшим учеником.
Отец удивленно поднял брови и произнес:
Марк, ты меня постоянно удивляешь. Ведь это твое детство, ты мог бы просто бегать и играть со своим братом Квинтом, а ты уже думаешь о будущем. Такие мысли не всегда приходят в голову даже взрослым, не то, что ребенку.
Папа, серьезно сказал малыш, надув щеки, помнишь, ты мне рассказывал, как при моем рождении ты поклялся маме, что я прославлю наш род?
Конечно, помню, ответил отец. Так что ты от меня-то хочешь?
И юный Цицерон, уже в то время бывший искусным дипломатом (видимо, это у него было в крови), ласково посмотрел в глаза отцу, прижался к нему и попросил:
Пусть раб Диодот будет моим учителем, а ты освободишь его время для занятий со мной, произнес будущий вундеркинд.
И всего-то? улыбнулся отец. Решено: с завтрашнего дня ты начинаешь учить греческий. Чтобы к семи годам, когда ты пойдешь в школу, греческий был освоен! притворно строго сказал он.
Да! Да! Да! Обещаю!
И Марк в восторге побежал сообщать радостную новость Диодоту.
Он застал его собирающимся идти работать в поле.
Диодот! Все, теперь ты принадлежишь мне! Я твой господин и теперь ты меня будешь учить своему родному языку, крикнул маленький Марк.
Диодот расцвел и заулыбался. Работа в поле была очень трудной: и в палящий зной, и в ненастье удобрять землю, пропалывать сорняки, собирать урожай. А теперь вместо этого он становится учителем, и его жизнь станет гораздо легче.
Спасибо тебе, произнес растроганный раб. Я научу тебя всему, что знаю сам.
Завтра в восемь утра я жду у себя в комнате, сурово приказал малыш.
Слушаюсь и повинуюсь, произнес счастливый Диодот.
И юный гений начал прилежно изучать греческий с утра до вечера по трудам и произведениям великих греков: философов, историков: Гомера, Аристотеля, Платона, Геродота.
Его прилежание, феноменальная память и работоспособность (это в пятилетнем возрасте!) приводила в восторг всех домочадцев и, конечно, самого учителя Диодота.
Мальчик не просто учил буквы, звуки, он пытался досконально понять, почему все именно так, а не по-другому, и постоянно требовал разъяснений от учителя. А тот охотно ему все объяснял, радуясь дотошности маленького ученика.
Так прошел год.
В декабре следующего года за десять дней до январских календ маленький Цицерон решил удивить своих родителей и всех домочадцев, блеснув знанием греческого. Для этого он подговорил Диодота пригласить в их поместье известного грекавольноотпущенника, который содержал начальную школу для детей, чтобы во время обеда на виду у всех родных и близких пообщаться с ним на греческом.
Это было первое выступление в жизни Цицерона. Естественно, он робел. «А что, если я опозорюсь, и грек скажет, что я плохо знаю греческий? Или он просто не поймет меня?» думал малыш.
Да. Страх публичного выступления терзает каждого взрослого человека, и поэтому было не удивительно, что маленький оратор начал сильно волноваться и переживать. «Надо взять себя в руки. Я смогу, твердил себе будущий блестящий оратор. Ну, а если я не удивлю грека, то чем мне это грозит?» размышлял он.
Разве родители меня разлюбят? НЕТ!
Меня выгонят из дома? НЕТ!
Меня засмеет младший брат Квинт? Да он вообще не знает греческого языка!
Меня закидают оливками? Не думаю, ведь родители меня любят.
Итак, я готов и знаю греческий хорошо так сказал мой учитель Диодот, тем более я все как следует, повторил. Бояться нечего!».
Настало время обеда.
Нужно отметить, что обед у римлян в то время наступал ближе к вечеру. Еду подавали в триклинию, где находился стол с примыкавшими к нему с трех сторон ложами, так как кушать богатые римляне предпочитали полулежа. Если приходили гости, то вносились добавочные ложа.