Сколько они целовались, они не знали, бог времени Хронос просто забыл о них. Очнулись они от окрика родителей, которые их потеряли. Когда дети вошли в триклиний, вид у них был смущенный: их губы горели от поцелуев, и им казалось, что это видят все.
Взглянув на них, отец Марка, обращаясь к отцу Корнелии Марию, произнес:
А не поженить ли нам наших детей?
Марий засмеялся и ответил:
Рано еще, пусть сначала образование получат, а там видно будет.
А дети что дети? Они стояли у входа в триклиний, держась за руки, и были счастливы. Сам бог любви Купидон поразил их сердца.
Почему счастье, радость, наслаждение не может длиться вечно? Почему это состояние рано или поздно проходит? Может, потому, что все в мире имеет свое начало и конец?
Глава VII. Луций Лициний Красс лучший оратор Рима?
Каков человек, такова и его речь.
Марк Туллий Цицерон.Когда-то давно над смертным ложем своей матери шестилетний Марк поклялся стать успешным и прославить род Цицеронов. Сейчас, в одиннадцать лет, он уже обладал незаурядным взрослым стратегическим мышлением, дальновидностью и целеустремленностью. Мысли о том, как достичь успеха, почти постоянно сопровождали Марка, отступая на задний план лишь тогда, когда он был с Корнелией. Большого состояния его отец не имел и не происходил из знатного патриациаского рода. В Риме был только один знатный человек, друживший с отцом, Муций Сцевола: сенатор, юрист, оратор. Он мог оказать поддержку юному Цицерону. И Марк сделал свой выбор: «Надо стать преуспевающим судебным оратором, как Муций Сцевола». Если боги помогут, он своими успешно выигранными делами как минимум завяжет полезные знакомства с сильными мира сего, а как максимум сделает политическую карьеру и прославит свой род. К тому же надо отметить: Марка с детства влекло к публичному выступлению, ему нравилось внимание слушателей, он умел убеждать и доказывать свою правоту, в конце концов, он ОБОЖАЛ звук оваций!!!
И Марк с жадностью и неутомимой энергией начал изучать труды ораторов прошлых столетий. Но это была всего лишь теория. Ему захотелось своими ушами услышать речь известного оратора того времени Луция Красса1. Узнав, что тот готовит речь в защиту Сервилия Сципиона, полководца, обвиненного в неподчинении homo novus «новому человеку», консулу из сословия «всадников», он решает попасть в Рим на это слушание.
В один из сентябрьских вечеров Марк подошел к отцу и сказал:
Отец, учеба у нас начинается только в октябре. Я узнал, что через три дня состоится речь Красса, на которой я бы хотел присутствовать, чтобы поучиться искусству публичного выступления и обсуждения. Давай возьмем, Квинта и все вместе поедем в Рим.