Он появился перед Марковым после осмотра и сразу выложил свою программу:
В происшествии под Дюртюлями я нисколько не виновен! Я маневр делал со своим составом, чтобы не войти с ним в полосу тумана, но у меня, по непонятной причине, три раза глох правый двигатель вот и затащило на мель Думаю, виновато во всем какое-то попавшее под винт инородное тело может, бревно.
И Талибуллин положил на стол инспектору заранее вычерченную аккуратную схему своих маневров в тот злополучный день 12 сентября и объяснительную с подробным описанием версии.
А, может, вы просто зашли в туман и потеряли ориентиры? А насадку потом помяли о мель? изучая бумаги, спросил многоопытный Марков.
Капитан Талибуллин делает возмущенное лицо и снова твердит про инородное тело.
Ну, что ж! Зовите стоявшего на вахте рулевого и давайте ваш вахтенный журнал, вздыхает Владимир Иванович.
Приходит рулевой-моторист Шарипов, настороженный промасленный парень. Он мнется и путается в объяснениях а посему сразу же вынимает из кармана и кладет перед Марковым готовенький листочек:
Да чего спрашивать! Тут вот, в бумажке, все написано
И кто же вас научил заранее написать объяснение? Откуда такая подготовка? интересуется Марков и, отодвинув листочек в сторону, начинает, фиксируя каждое слово в протоколе, задавать затосковавшему Шарипову один уточняющий вопрос за другим. Мне уже понятен их смысл: если команда «Речного-38» посадила на мель состав потому, что не остановилась в тумане, это тяжелый и карающийся судоходными правилами проступок. Проступок, чреватый последствиями
Шарипов, наконец, уходит, облегченно вздохнув, а Марков потирает глаза под очками и кивает на вахтенный журнал «Речного»:
А вы не заметили, что запись о попадении в гребной винт инородного тела сделана капитаном между строчек? Очень похоже, что дописали ее задним числом
Мы трогаемся из затона и выходим на широкую чистую гладь Белой, а Владимир Иванович все сидит в рубке за столиком и, читая по пятому разу объяснительные, задумчиво стучит карандашом по столу.
Я понимаю, что расследование по «Речному-38» еще только начинается
3
На пристани с аппетитным названием Груздевка, куда подошел «Патрульный-7», высокая волна бьет в дебаркадер и вздымает речную гладь к радости местных гусей, катающихся на водяных горах. Пока Марков звонит по телефону в Уфу, я засовываю руки поглубже в карманы куртки и иду гулять на палубу железной баржи, пришвартованной за дебаркадером, где не так дует. Торжествующий громкий крик разносится над головой: стая тяжелых домашних гусей, взлетев с высокого берега, проносится над баржей к реке, паря на крыльях в тугом звенящем ветре. Но вдруг сильный порыв ветра рассыпает гомонящую эскадрилью один гусь, даже не выпустив лап, шлепается передо мной на железную палубу и, очень сконфузясь, с ворчанием ковыляет к воде
Нет, ветер в самом деле сегодня творит чудеса: в такт его раскачке на «Патрульном» сам собой звонит повешенный возле рубки колокол-рында, во время обеда тарелки подрагивают в каюте на столе.
Пожалуй, балла четыре будет, судя по барашкам на волне, говорит Владимир Иванович нашему капитану Курбатову Герману Александровичу, невысокому и приветливому человеку.
Мы держим путь к Ямалам, и река играет с нами в зависимости от капризов погоды. Она как зеркало неба то чернеет от низких туч и ярится пенными гребешками, то притихает на полчаса под солнцем и тогда вспыхивают золотистые копны на узком мысу, и меж ними, как в сказке, проплывает высокая белоснежная рубка красавца-теплохода, идущего по ту сторону поля по закрытой от глаза реке.
«Двухтысячник» плывет, вздыхает кто-то и ждет, подаст ли теплоход положенные сигналы на крутом повороте реки. У судоходной инспекции, как у ГАИ на дорогах, все внимание приковано к безопасности движения. А в том, что беспечных голов на реке еще хватает, убеждаемся мы уже на подходе к Верхнемоховскому перекату: странный состав выползает из-за речного изгиба, топорщась вверх покачивающейся высокой фермой.
Это кто ж в такую волну кран ведет с поднятой стрелой? кипятятся, поглядывая в бинокль, судоходные инспектора. Неужели опять шестьдесят пятый? Да случись хоть один сильный порыв ветра и не оберешься беды
Я тоже гляжу в бинокль на кран и невольно вспоминаю гуся, шлепнувшегося на баржу По рации инспектор-капитан Гафаров вовсю ругает капитана встреченного состава: