Саймон допил все, что оставалось в бокале. Его зрачки весьма сильно расширились, отчего глаза приобрели довольно-таки неестественный вид.
Конечно. Например «Молот».
«Martello»?
Да. Или вот «Кинжал», «Пуля», «Волк». Много вариантов на самом деле.
Много вариантов говоришь? Ну, так вот что я тебе скажу мы здесь не на ярмарке, чтобы выбирать парней со странными кличками. И если Роб говорит, что эта «отбивная», может нам помочь, значит этот кусок мяса и будет нам помогать. А если тебе не нравится его прозвище, то можешь накинуть ему ещё десятку сверху, чтобы он его поменял на что-то более поэтичное.
Уилл перевёл взгляд на Роба.
Понятия не имею в каких кругах ты вертишься, но если ты говоришь, что этот парень сможет всё уладить, то я тебе поверю. Когда мы займёмся этим?
Мозги
Вечером так вечером, сказал Уилл и начал доедать остатки своего мяса.
Обстановка за столом была несколько напряжённой, можно даже сказать слишком напряжённой. Разговор больше уже не завязывался и от былого ощущения маленького праздника по поводу ужина со столь редкими для ребят блюдами уже не осталось и следа. Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, Саймон поднял записную книжку Моллоя и начал её листать.
Зашел сегодня в лавку, как бы невзначай начал читать он. Что могу сказать о ней? Чистая, но в то же время завалена всяким хламом. На антиквариат не тянет. Встретил Уилла Рэндала. Ростом с меня, крепкого телосложения. Настолько огромных лап, по-другому назвать его руки не получается, я ещё не видел. Пытался продать мне кольт и утверждал, что он принадлежал Джону Данбару. Осмотрел пушку. Волосатый уродец солгал, кольту лет десять-пятнадцать, не больше. Это он.
Как знал, что нужно было треснуть его, может убрался бы тогда из города, сказал Уилл.
Саймон перелистнул несколько страниц и начал читать другую запись, сделанную на несколько дней позже.
Ходил в единственный в этом вонючем городишке гипермаркет. Издалека увидел одного из них, того у которого странная кожа и глаза без зрачков. Выглядит он паршиво. Ходит туда-сюда и со всеми болтает. Похоже, все здесь уже привыкли к нему. Горожане здороваются с ним, разговаривают о всякой чепухе. Мне даже удалось перекинуться с ним парой слов. На удивление он не такой уж и плохой парень, пускай и выглядит он словно ходячий труп не первой свежести.
Саймон взглянул на Роба.
Двойную игру ведешь «не такой уж и плохой парень»?
Роб пожал плечами.
Мозги
Ага, конечно. Рассказывай мне тут.
Саймон вновь начал листать страницы и найдя ещё кое-что интересное, начал читать.
Ненавижу этот город. Спрингвуд является
Подожди-ка, не спеши, заговорил Уилл. E tu?
Меня? Ты о чём?
Ты прекрасно понимаешь, о чём я. Что написал этот болван в своей книжонке о тебе? Я не поверю, что он не начеркал пару строк о тебе. Che cosa ha scritto?
Ничего особенного, там всего пара предложений, ответил Саймон и попытался читать дальше, но Уилл не собирался отставать от него.
Ты нас обдурить не пытайся, zanzara. Давай, показывай эту пару предложений, мне не терпится взглянуть на них. Не стесняйся, здесь все свои.
Слушай, там нет ничего интересного
Саймон.
просто парочка предложений о том, где я работаю
Саймон, чтобы тебя черти сожрали, дай сюда эту книгу.
и больше ничего.
Уилл выжидающе смотрел на Саймона, и взгляд этот был не из приятных.
Саймон, дай мне эту книжку, медленным и не терпящим отказа голосом, сказал Уилл.
Конечно Саймон не хотел отдавать книгу и мог бы ещё какое-то время сопротивляться, но подобные действия с его стороны могли привести к ссоре с Уиллом, а ссориться с ним было мягко говоря неразумно. Саймон всё ещё помнит о том, как однажды целый месяц жил на улице за то, что всего-навсего сжёг кухню в одном из их старых домов. Поэтому чтобы лишний раз не ссориться, он небрежно кинул записную книжку в сторону Уилла.
Уилл с нарочито серьёзным лицом, с каким совершаются исключительно несерьёзные дела, открыл книжку и быстро изучил её содержимое. Затем немного откашлявшись, и попытавшись изобразить дикторский баритон, прочитал:
Итак, нашёл сегодня последнего из них. Этот Саймон Бельмонт целыми днями шатается по городу без дела. В жизни не видел настолько прилизанного и ухоженного мужика. Выглядит он как идеал любой сопливой, безмозглой школьницы. Худой, накрашен сильнее любой бабы, и похож на гомика. Ногти у него в милю длиной. А от запаха его одеколона, которым от него несёт за милю, меня чуть ли не вывернуло. Одевается этот хлыщ так, словно прямиком из 20-х годов к нам попал. Вообще из этих троих, он у меня вызывает наибольшее отвращение.