Бесы! ощетинился старичок. Встань на колени, телеух! Молись! Кайся пред Богом и проси заступления у его пречистыя матери! Нам ли называть имена, суть коих неведома таким, как ты? Целковский твой известно поляцкий еретик. Самого страшного не разумеешь!
У нас с вами на склоне лет сложились совершенно разные представления о реальности, возразил врач, стягивая со старика верблюжий свитер, надетый на голое тело.
Богу вера нужна, а не суете дел мирских. Как верили святые отцы глубин отче Иоанне Богословце и три святителя так и нам подобает веровать.
И Константин Эдуардович верил, и я верю. Только не в Бога, а в великую научную революцию в области медицины, которая продлит нашу жизнь, охотно поддерживал разговор заведующий. Если на нашем веку продлить жизнь на десятую долю, то у следующего поколения вдвое, а затем вдесятеро и, наконец, смерть станет явлением из ряда вон выходящим, а тысячи световых лет не такими уж недосягаемыми пределами. И тогда среди этого лучистого человечества, этого нового народа божьего, существующего и путешествующего на энергетическом уровне будут указывать на откровение Циолковского.
Иван схватил одежду, выскочил из кабинета и, бесшумно топая в валенках по мраморному полу, промчался мимо лифтов к лестнице и засеменил по конструктивистским ступенькам.
Тоже мне старец нашёлся! бормотал дядя Мур по дороге домой. Мракобес! Нанка к нему со всей душой, а он ей: нечего сидеть нога на ногу нечистого качать. Тоже мне старец нашёлся! Еретик!
Старая «Волга», качаясь на ухабах, проехала по 2-ой Днищенской, с разгону взлетела на косогор и на отработанном повороте остановилась на площадке у гаражей под красным особняком.
Дядино настроение совсем испортилось, когда он увидел на снегу у гаража трафаретом нанесенные надписи, одна из которых гласила нечто подозрительное «ШУМУХЕР».
Четвертая за накаления страстныя
Иван стоял в толпе прохожих на проспекте Ленина и осматривал публику, будто кого-то потерял. На шее у него болталась почерневшая икона на веревке, и прохожие принимали его за попрошайку.
Кошка! властно рыкнул дядя Мур жене с порога.
Котик! своим особенным громким почти опереточным голосом отозвалась Анна Фёдоровна. Хозяйка говорила всегда, как бы иронизируя и потому особенно резко меняя интонации. Обедать.
Она выключила грибной суп и вытащила сметану.
Все сукины дети! сказал дядя Мур, сбрасывая шапку и вешая полушубок. Тузовский и Червяковский решили свести меня с ума.
И как до этого дошло?
Они оба утверждают, что глупый колдун, поселившийся у меня в доме, возмущенно усаживался супруг за накрываемый стол. Эти двое решили утверждать! Что он такой же настоящий, как святой старец Кузьмич, быстро перекрестился дядя Мур и вытер бисером выступивший пот на лысине, когда перед ним на столе появился штоф.