Тогда я начал понимать, в чем дело. Я тяжело вздохнул и сел за письменный стол.
- Р, - написал я, - Р индекс р прямо пропорционально q и обратно пропорционально...
Теперь это все приобрело такой вид:
(...)* - сложная формула (прим. OCRщика)
- Беляев, - написал я, - Н.М. Сопротивление материалов. Издание четырнадцатое. М., Издательство "Наука", 1965, стр. 732, фиг. 615. (Аппроксимация графика). Ну что же, - думал я, - конечно, сигма это только объект воздействия. Но ведь она оказывает сопротивление. Самое главное это взаимоотношения сигмы с миром, - размышлял я, - взаимоотношения сигмы с миром...
Книги Юрия Олеши точны, как маленькие макеты нашей истории.
Медленно и необыкновенно поворачивается на оси десятилетие в книгах Юрия Олеши.
Как десять окон, распахивается время в его книгах.
Удивителен и непривычен мир, встающий с этих разноцветных страниц.
Разочарование в некоторых более поздних произведениях заставило посмотреть, что делали писатели, четверть века не привлекавшие к себе особенного внимания.
Сложившиеся представления о прошлом пересматриваются лишь тогда, когда становится ясным, что было ложным представление о настоящем.
Пересмотренные представления воскрешают искусство, с которым, казалось, покончено навсегда.
Каждая эпоха сосредоточенно и настороженно вглядывается в сделанное до нее, и с особенной внимательностью относится к мнению эпохи-предшественницы.
Эпоха-предшественница выражала свое мнение чрезвычайно авторитетно, но, может быть, слишком громким голосом.
Холодно и величаво поблескивали гранитные изваяния Гуманизма, Добра, Человечности и Заботы о Детях.
По тому, какое забытое или запретное искусство вспоминает новая эпоха, можно понять, что она ищет, какое искусство она хочет, какое искусство ей нужно.
Эпоха Возрождения открыла античный мрамор не потому, что ее терзала археологическая любознательность, но потому, что отвергала средневековое искусство и средневековую концеп-цию. У эпохи были серьезные намерения. Прошлое ей не нравилось, и возвращаться к нему она не собиралась.
Новая эпоха всегда начинает с неодобрения памятников своей предшественницы и, где может, старается их заменить. Эпоха-предшественница полагала, что вместо обелиска Свободы, некогда возвышавшегося на площади нашей столицы, лучше воздвигнуть монумент феодалу на лошади.
(Новая эпоха в первые дни считает возможным в некоторых случаях проверить, правильно ли все то, что было сказано предшественницей.
В некоторых случаях выясняется, что не все сказанное было правильно.
В связи с этим иногда даже возникают смелые проекты внесения некоторых памятников эпохи-предшественницы. Таким образом, быть может, мы доживем и до того дня, когда завершится обещанное нам низвержение еще одного феодального деспота и его жеребцов.
Кроме проектов снесения монументов, есть еще обещанные нам проекты возведения новых: жертвам палачества феодального деспота и его лошадей.)
Исторические явления, с которыми, казалось, покончено навсегда, не успевшие завершить свое поприще и умереть естественной смертью, ждут благоприятных обстоятельств, чтобы явиться и закончить начатое ими дело.
20-е годы не сделали того, что могли и что должны были сделать. Их победили и, победив, долгое время не сомневались, что все сделали правильно. Потом пришла эпоха-наследница, и в первые несколько дней вспыхнули страстные споры - хорошо ли это. Вопрос остается открытым.
Когда убивают царевича, то спустя несколько лет, в трудный год, он воскресает идеей, недовольством, возмущением, названным его именем. Те, кто убил, называют воскресшего царевича "самозванцем". "Самозванец" - это неосуществленное, незавершенное дело убитого.