Искало, плакало, по берегу ходило и рыдало.
Счастливый случай тут, естественно вмешался,
Какой-то человек, случайно якобы, купался.
Нашёл игрушку, к берегу её отнёс и положил,
Так добрый дядя игрушку ребёнку возвратил.
А кто-то, рядом замок из песка старательно построил,
Трудился целый день, мир, целый на земле устроил.
Там, возле замка, рыбка золотая проплывала,
Все горести, мечты и просьбы, от сердца чистого,
исполнить обещала.
Читая сказку, про золотую рыбку, поверь в неё,
Подарит золотая рыбка и тебе улыбку, а сказка это
не враньё.
Случатся чудеса, в которые хоть кто-то верит,
Построй же замок из песка, открой для чуда в нём ворота,
двери.
Удача, счастье, всё случится, что попросишь,
Но только, если что-то ты творишь, как сказочник руками.
И если веру и надежду ты не бросишь,
То чудеса и сказки, отыщут тебя сами.
Желая всей душой, вернуть дни солнца и тепла, и счастья,
Не думай больше о плохом, не думай больше о ненастье.
Так в нашей сказке мимо золотая рыбка проплывала,
И сокровенное и детское желанье исполняла.
В том замке сказка, в сказке, в жизни чудеса бывают,
Кому-то, то что потерял и плачет, его потери возвращают.
Тот, кто чужое горе, боль, как будто бы своё, и в сердце
ощущает,
Чтоб не случилось, в море, в небе, или на земле, как часть
своей души, другим, он как волшебник помогает!
486. МАССЫ, ТОЛПЫ, МУРАВЬИ
Народа подавляющее большинство, из серой массы и толпы,
Веками, как массой было, так ею и осталось.
Но индивид в толпе той, посередине находясь, что я, что ты,
Считает, что он как эксклюзив, и пребывание его на свете
как счастье всем остальным досталось.
А раз, особенный он, и из ряда вон, не то, что до него
ходили по планете,
То он и пальцем не должен шевелить, само всё
образуется на свете.
Что этот индивид смешон до не могу, он сам того уже
не замечает,
Один из миллиардов, за пару тысяч лет такой, и жизнь
его как солнце мир собою освещает.
Как муравей, в своём он муравейнике, в вещах и
тряпках, в барахле он копошится,
А рядом остальные муравьи, но он считает, что от них он
чем-то может особо отличиться.
Всю жизнь он так живёт, считает, всё в том же, там же
копошась,
А под конец, он понимает жил как все, и ошибался, и
почему-то жизнь не удалась.
Не поднимаясь выше уровня и смысла жизни простого муравья,
Вот так, как муравей жизнь проживёшь.
В таком вот положении любой, у каждого работа, дети и семья,
Кто бы там ни был, да кто угодно, ты в муравейнике
другого не найдешь.
Сказал великий а ларчик просто открывался,
Да только вот как ларчик открывать, на самом деле,
Из смертных ещё никто не догадался,
Чтобы не дай бог, не поскользнуться, не упасть, все жили и
только под ноги себе смотрели.
487. ЛЬВЫ И ОБЕЗЬЯНЫ, БАСНИ ИХ ИЗЪЯНЫ
Напишем хронологию позора, как человек те басни,
Что для него написаны, внимательно читает.
Пока Крылов обедает, и плотненько покушал,
Наш человек уже патроны к револьверу запасает.
И грянула одна война, потом уже нагрянула другая,
И революции одна, ну а по её стопам кровавая, иная.
И друг за другом, чередой, почти без промежутков и отрыва,
Начитанный, натасканный, аж с детства, на баснях человек,
воюет и бунтует, почти без перерыва.
Вот уже пятый девятьсот, как революция, так и война,
Потом 14-тый и мировая, потом 17-ый, и революция пробила
мир до дна.
Вот 33-ий и фюрер книжку написал, не басни, но мир читает,
как читал,
Вот 41-ий, вот 45-ий он, слава богу, проиграл.
Кто говорил, что басни для народа, и чтобы их народ читал?
Что они учат, может быть добру, тот вам, наверное, наврал!
Часть люда стоит на баррикадах, другая обезьяна и очки
читает,
Часть публики читает про квартет, другая часть в неё уже
стреляет.
А попрыгунья стрекоза всё мёрзнет, и запотели зенки,
А кто-то в тюрьмах, и на каторге, а кто уже у стенки.
А кто уже ещё далече, а лев всё очень кушать хочет,
Ягнёнка тащит в лес, тому от этого не легче, его там заморочат.