Этот новгородский период деятельности святителя Макария совпадает с важным событием встречей его с великим миссионером Русского Севера преподобным Трифоном Печенгским ( 1583; память 15 декабря). Однажды тот «обратился к Нову граду, и у архиепископа взя благословенную грамоту, и паки прииде на реку Печенгу, и приводе с собою церковных здателей, и начат строити церковь во имя Святыя и Живоначальныя Троицы»[164] *. Архиепископ Макарий сам известен миссионерскими распоряжениями в своей Новгородской епархии. Он посылал в Вотскую пятину иеромонаха своего домового храма Илию, повелевая ему разорять языческие «требища», искоренять нечестивые обряды, окроплять все святой водой[165]. В это время преподобный Трифон «прииде на реку Печеньгу, идеже во имя Живоначальныя Троицы построена церковь. Ту святую церковь иероинок Илия освятив; и лопарей, ихже преподобный отец Трифон породи словом проповеди, тому иероиноку повеле просветити Святым Крещением»[166]. В Службе преподобному Трифону он прославляется как почитатель Святой Троицы: «Велию обитель Святыя и Живоначальныя, Единосущныя и Нераздельные Троицы создал еси, и монахов множество собрав»; «Утвердився верою во Святую Троицу, яко щитом крепким, преподобие»; «Троическим исповеданием многобожия лесть разрушил»[167].
Житие преподобного Даниила Переяславского рассказывает, что и он путешествовал в Новгород и обращался к святителю Макарию со своими монастырскими нуждами. «И некогда случися ему (то есть преподобному Даниилу. Архим. М.) итъти в Великий Новъград и с ним два инока Иларион и Матвей ради икон в новопоставленную церковь и иных ради потребных ко архиепископу Макарию. Бяху бо архиепископ Макарий с Данилом единыя обители пострижение имущи. Архиепископ же духовную любовь имяше к старцу и потребная монастырю посылаше»[168]. Встреча пострижеников монастыря преподобного Пафнутия Боровского, несомненно, напомнила им начало иноческих подвигов в знаменитой обители. Изделия владычной мастерской, за которыми путешествовал преподобный Даниил, посылались в Переяславль не только в Данилов монастырь, но и в Горицкий, где также некоторое время подвизался преподобный Даниил. В поминальном Синодике этого монастыря записано: «Новгородский архиепископ Макарий поставил в церкви Деисус с праздникы и с пророкы»[169]. Волею Божией судьба святителя Макария и преподобного Даниила была одинакова, и они вопреки своему желанию скончались вдали от монастыря своего пострижения Пафнутиево-Боровского.
В Службе преподобный Даниил прославляется также как почитатель Святой Троицы. В тропаре ему читаем: «и обитель красну во славу Пресвятыя Троицы воздвигнув, и собранное тобою в ней стадо Христово богоугодно упас, преставился еси к вечным обителем, отче Данииле. Моли Триипостаснаго во Едином Существе Бога, спастися душам нашим»[170]. В другом месте говорится о необычном явлении Преподобному: «Божественнаго светоявления сподобився, благое намерение и желание о здании церкве дивным трием странником открыл еси преподобие: тии же три лета пождати совещаша»; «Яко боготечную звезду прият преподобный совет триех странных мужей не начинати строения церковнаго ранее триех лет, да не хотение человеческо, но Божие действует изволение»[171]. Автор Жития Преподобному, Всероссийский Митрополит Афанасий, преемник по кафедре святителя Макария, свидетельствует о явившихся путниках, что преподобный Даниил, «яко Ангелы Божия зряще их»[172].
Самым выдающимся архиерейским рукоположением, которое совершил святитель Макарий, став Всероссийским Митрополитом, была хиротония первого Казанского архиепископа Гурия (15551563; память 5 декабря). Это было необычайное событие в русской церковной жизни. Еще недавно слово «Казань» было синонимом и источником постоянных бед и разорений для страны, еще недавно там страдали православные христиане-мученики[173], а теперь новопокоренный град становится центром распространения христианства в мусульманском крае. Поэтому в хиротонии первого Казанского Святителя участвуют все русские архиереи в сослужении архимандритов и протопопов московских и других русских монастырей и соборов. Во время богослужения в соборе молились хилендарские старцы со Святой Горы, а также молдавские и литовские послы. Летопись замечает, что всех служащих в Успенском соборе было 76 человек, «опричь подъяков»[174]