Тут во мне вспенилась новая волна радикализма: чай с молоком гадость какая! Сама мысль об этом действует на меня слабительно! Надо было срочно что-то предпринять, пока я не начала учить англичанку пить чай и тем самым не испортила вдрызг начавшееся знакомство.
Не знаю, сможете ли вы как английский человек принять это скоропалительное приглашение, но я как русский человек не могу его не сделать: заглянете ко мне на чай с баранками?
С barankas?
Это такое выражение. У вас чай пьют со сконами и сэндвичами, у нас с баранками и пряниками.
Со сконами и сэндвичами это только в книжках Джейн Остин! рассмеялась она. А так и на крекер не каждый расщедрится. Но знаете, я, пожалуй, как-нибудь зайду. Хотя бы чтобы разрушить стереотипы.
Окажите любезность! Я тоже samovar не обещаю. Пересильте в себе внутреннего британца, и пускай это «как-нибудь» случится на этой же неделе.
За что я ещё люблю русских, так это за их эффективность и чувство юмора!
Приятно думать, что кто-то в мире ещё так искренне любит русских, сказала я, вылезая из машины. Кстати, меня зовут Дарья.
Да, я уже услышала в гараже, соседка вытянула ладонь в опущенное стекло. Лесли, приятно познакомиться.
***Благодаря Лесли я узнала, что наш кондоминиум кунсткамера сексуальной экзотики. Выбор был богат, осталось только определиться, к кому примкнуть: к свингерам, фидерам, геронтофилам или вуайеристам. По словам Лесли, каждый день недели был зарезервирован за встречей какого-нибудь клуба по интересам, и все совершеннолетние граждане на зубок знали расписание, пароли и явки.
Да-да, тут тот еще гадюшник, приговаривала она, разбавляя коллекционный пуэр соевым молоком. Оно и понятно: экспаты, оторванность от реальной жизни, сиюминутность окружения, другие нормы поведения в обществе. Вот всё тайное и лезет наружу из подсознания.
Сама Лесли принадлежала к крылу БДСМ, но с поправкой на эпоху. Её заводили исторические проявления жестокости невольничьи рынки Древнего Египта, осада Ля-Рошели, корсары, конкистадоры в индейской деревне. У неё, члена клуба исторических переодеваний, было досье на каждого жильца, с которым она сталкивалась в том или ином маскарадном контексте то на ретроспективе Тинто Брасса, то в свинг-вечеринке с дресс-кодом «Венецианский карнавал», то на концерте транссексуалов.
Чем больше мы разговаривали, тем скучнее казалась мне наша с Гийомом сентиментальная жизнь. В ней не было никакой страшной тайны. Но самое неприятное, что эту безыскусность было видно за версту. Соседям не надо было сводить с нами близкое знакомство, чтобы заочно поставить нам диагноз «лихорадка субботнего вечера». Это такой синдром, распространенный среди молодых родителей, которые раз в неделю заставляют себя заниматься сексом, чтобы укрепиться в иллюзии, будто их по-прежнему связывает что-то, кроме ребёнка.
Лесли рассказывала о соседских домыслах запросто, не требуя ни подтверждения, ни опровержения. Как будто бы я при всем желании не могла пролить свет на истинное положение вещей. Я была ошарашена её откровенностью и таким беспардонным интересом соседей к нашей личной жизни Но всё-таки запомнила определение «лихорадка субботнего вечера», чтобы передать Гийому. Потому что приходилось признать, что оно довольно точно описывает наше «сексуальное извращение» последние четыре месяца, то есть с тех пор, как мы перебрались в Сингапур.
Самое обидное, что, по сравнению с первыми годами отношений, теперь мы не просто спали вместе, но и искренне любили друг друга. То есть у нас была крепкая база для множественных одновременных оргазмов. Но полное несовпадение биоритмов. Из-за жары рабочий день в Сингапуре начинается рано, часто до восьми утра. Гийом, заложник офисного расписания, вечером мечтал отдохнуть, а я наконец поработать. Он храпел, я печатала. И таки да, в резонанс нам удавалось войти только субботним вечером. Зато резонировал от этого, как нам нескромно казалось, весь жилой комплекс «Черри Хиллз».
IV. Прощай и здравствуй!
Тамара, кажется, у меня диабет.
Тамара которая была, конечно, никакой не Тамарой, а Тхамали или вовсе даже Тхандари перестала массировать мою стопу и внимательно на неё посмотрела. Повернула её влево под углом в сорок пять, а затем в девяносто градусов. Приподняла ноготь большого пальца. Подергала фаланги в одной ей ведомой последовательности и уставилась на пятку, будто ждала, что в ней откроется сейфовая дверца.