Люди прерывают любовные игры от вещей куда менее радикальных: они ставят на любви крест от сущей чепухи, когда до скелетного состояния ещё далеко, а никакой апокалипсис не грозит. Звери тоже недалеко ушли. В животном мире планеты сложилась какая-то параноидальная неприязнь к скелетам, тотальное отторжение, а это странно, если вспомнить, что скелет образует конструктивную основу большинства организмов. Нежная русалка и мужественный мегалодон были образцовыми любовниками; таких сейчас нет, так сейчас не любят.
Их примером нужно руководствоваться, если первые симптомы превращения в скелет застали вас врасплох. Постарайтесь не раздражаться, не паниковать, сохраняйте игривое настроение; игривость и скелет совсем не антиподы. Быть может, в дальнейшем игривое настроение вам удастся сохранять лучше, нежели раньше, до того, как вы стали скелетом?
*****
Похоже, вместительная морская раковина, в которой покоились тома «Кретинаямы», служила русалке и мегалодону предметом домашней обстановки, чем-то вроде подводного книжного шкафа. Это мудро, ведь сухопутному книжному шкафу грозит немедленное разграбление таков культурный уровень наземных существ. У рыб отношение к чужим культурным ценностям уважительное, как в музее: они глазеют, но плавниками не трогают. Оральный секс у рыб также не в почёте, губам и зубам они воли не дают, а больше рыбы ничем повредить книги не в состоянии.
Вообще, у воспитанных в пуританских традициях рыб в головах не укладывается, как это можно заниматься оральным сексом с книгами? Да ещё глиняными. Да ещё с незнакомыми, с которыми не заключён брачный договор. Как можно водить шуры-муры с опусами, в которых до отвращения натуралистично смакуются приключения кретинов? Рыбам давно известно: случайное, необдуманное облизывание кретинов без предохранительных средств чревато инфекцией: распущенные губы и невоздержанные языки под рваными презервативами лучшие переносчики заразного кретинизма. Таким место только на суше.
Иногда в море попадали словоохотливые червяки, не столько сухопутные, сколько распутные. Непристойно кривляясь на крючке, будто наколотые на шест невероятно живучие одноногие стриптизёрши, они хвастались близким знакомством с клубной культурой людей. Червяки рассказывали о сухопутной жизни, акцентируя внимание на самых предосудительных нюансах. Они всерьёз уверяли, будто люди не предохраняют языки презервативами, хотя языки, откровенно говоря, совсем не образцы добродетели и не склонны безвылазно торчать во рту, словно взаперти. Эти басни вызывали у рыб чувства недоверия и гадливости.
В то же время, продолжали червяки, подмигивая и ухмыляясь, люди регулярно надевают презервативы на те места, которыми они в принципе, ни при каких обстоятельствах не могут ни целоваться, ни говорить, ни чихать или кашлять, выдыхая болезнетворные миазмы. Каково, а? Рыбы уводили мальков от червяков с их разлагающей пропагандой. Иные мальки, по недосмотру взрослых набравшись запретной информации, становились наркоманами и до одурения кололись морскими ежами. Там и сям риф усеивали тысячи обломанных игл наркотических ежей, которые спешно отращивали новые природные шприцы. Это вам не одинокий шприц, приводящий в ужас человеческих родителей и полицию! Что бы сталось с родителями, если бы их отпрыски кололись ежами, составленными из десятков переполненных дурью шприцов?
Самое ужасное, незрелые мальки устраивали групповые оргии явление, прежде немыслимое в рыбном социуме. Окосев от ежовых игл, мальки носились по мелководью, натянув на причинные места подобранные на свалке презервативы так они подтверждали открытость культуре, гуманизму и закрытость венерическим болезням. От этого зрелища у беременных, психически неустойчивых самок случались преждевременные роды, зараз наводняя риф десятью миллионами плачущих, недоношенных уродцев. Тогда как рыбки повитухи обещали будущим матерям не больше восьми с половиной миллионов крепеньких, здоровых малышей, которым уже предусмотрены места в яслях. Дополнительные полтора миллиона, лишённые пособий и материнского капитала, обрекались на сиротство и деградацию.
Тут нет преувеличения. Путешествуя по рифам, я убедился, что многие рыбы имеют феноменальную память и удивительные способности к мгновенному счёту. Рачительный отец, степенно шевеля жабрами, в две секунды определяет, что к семи миллионам его законных отпрысков примазалось двести тысяч чужеродных бастардов. Отец семейства пинками гонит их из фамильного косяка. Однако хитрец пускает в ход пинки не раньше, чем получит на плавники детские пособия на лишних двести тысяч ртов.