А что конкретно, извините за назойливость, вы рекомендовали бы передавать со звёзд точками и тире?
— Обычно предполагают передавать какую-нибудь математическую истину: 2 х 2 = 4, или 3 х 3 = 9, или: 3—4—5 — стороны египетского треугольника — свидетельство грамотности в пределах начальной школы. Но до шаровых десятки тысяч световых лет, нет возможности дождаться ответа на вопрос. Надо сразу сообщить что-либо существенное. Говорят, всю сумму знаний можно вместить в часовую передачу.
— Сумму знаний вы рискнёте посылать неведомо кому?
— Пожалуй, не рискнул бы. Но тогда, может быть, стоит передать чертёж, космического корабля. Вот вам карета, приезжайте в гости.
— При условии, что на Земле сумеют сделать эту карету.
— А как же иначе? Ну, если бы Они побывали на Земле, Они могли бы оставить корабль в какой-нибудь пещере. Тогда можно было бы сообщить её координаты или же карту с крестом, как в “Острове сокровищ”.
Граве, кряхтя, поднялся с кресла. Вытянулся, словно премию собирался вручить.
— Эта догадка делает вам честь, — сказал он торжественно. — Вы улучшили моё мнение о всем племени земных фантастов. Смотрите, вот что я получил в результате трехлетних наблюдений неправильных переменных в скоплении М-13, шаровом Геркулеса.
И было это как дверь в сказку в комнате Буратино. Гостиничный номер, тумбочка светлого дерева, лампа на гнутой ножке, под стеклом список телефонов, шишкинские медведи на стене, так называемые “Медведи на лесозаготовках”. И в заурядном этом номере заурядный старик, пыхтящий от одышки, вручает мне астрограмму — привет чужих миров.
Светокопия красновато-коричневая — такие делают сейчас строители. На ней пунктиром контурная карта. Один участок выделен квадратиком. В углу он же в увеличенном масштабе. На нем тоже квадратик. Так четырежды.
— Узнаете?
Конечно, я узнал. На главной карте лежал, уткнув нос в сушу, Финский залив, похожий на осетра с колючей спинкой. Первый квадрат выделял дельту Невы с островами. Следующий вырезал берег Невки, примерно там, где находилась дача Лирика. На третьем квадратике виднелось нечто похожее на гроздь бананов — озера, возможно; на четвёртом — скала, похожая на удлинённую голову, такие стоят на острове Пасхи. Последний квадратик находился в ухе этой головы, а в увеличенном виде изображал группу точек.
— Узнаете? — переспросил гость.
— Яснее ясного: на конце Финского залива в устье Невы найдите такой-то остров, на нём эти три кривулины — гряды или пруды, возле них камень, похожий на голову, полезайте в ухо или нажмите в ухе кнопку, там дорога в шаровое скопление.
— Только это не шаровое, — сказал он, показывая на точки, — здесь их пересчитать можно.
— Да-да, позвольте. В самом деле, точки расположены кругами. На атом, пожалуй, похоже. Какой же? Семь точек на внешней орбите. Галоид, значит. Не фтор, не хлор, не бром. Йод, следовательно. При чем тут йод, как вы полагаете?
— Не знаю, возможно, йод — это кнопка, как вы изволили выразиться. Ведь шишечку, кнопочку какой-нибудь мальчик мог нажать случайно. А йодом кто же будет поливать камни. Во всяком случае, йод надо захватить с собой.
— Вы уже были там, вы нашли этот камень?
— Мне не хотелось осматривать его без свидетелей. Я просил бы, я надеюсь упросить вас сопровождать меня. Если вы согласитесь завтра поутру…
— Завтра поутру я уже буду в Москве.
— Какая жалость! И никакой возможности нет отложить отъезд? Сегодня уже поздновато. Через час начнёт смеркаться. Правда, сумерки здесь долгие, на шестидесятой параллели. Все же часа два с половиной есть в нашем распоряжении.
— Но я без сил совершенно. Надо же дух перевести.
Гость покачал головой с сокрушённым видом.
— И вы ещё утверждаете, что рядовых людей волнует проблема космических контактов.