Петр Николаевич, помимо отличных показателей в спорте, ещё и хорошо учился. О том, что этот курсант обязательно получит красный диплом, никто не сомневался уже на третьем курсе. На четвертом курсе, за все указанные успехи и достижения, Петю вызвали к какому-то капитан-лейтенанту. Офицер недвусмысленно дал понять, что розовое курсантское детство закончилось и после выпуска Гелюка ожидает служба в разведке ВМФ. Эта новость немного расстроила парня, который грезил автономками и дальними морскими походами. Но поделившись со своим начальником курса этой, как ему казалось, неприятной новостью, Петя получил вполне утешающий ответ.
Ну, ты, салага, офигел. Тебя в разведчики берут, а ты, еж морской, гордого баклана из себя выдраиваешь. Да ты в подлодке света белого по полгода не увидишь, и от радиации зубы и волосы к тридцатнику повыпадают. Не факт ещё, что жена тебя на берегу честно ждать будет. Главное, успей детей до первой автономки на атомоходе заделать. Есть вариант, что после дружбы с реактором, болт твой годен будет только чтобы в гальюн ходить. Да и то, смотри сандали не обмочи. Тебе, дураку, подфартило, как той селедке, которая мимо трала прошла, хотя в косяке была. Работа на берегу, а оплата больше, чем под водой. Ну а если карьера с попутным ветром попрёт, то жить будешь точно, лучше, чем шлюхи с Невского.
Пете очень хотелось жить лучше, чем «шлюхе с Невского», но уж больно его пугала эта непонятность и непредсказуемость карьеры морского разведчика. Это только так говорится, что в разведчики идут люди по призванию и велению сердца. На самом деле, в Брежневском совке, даже если у кого-то и было сильное желание стать военной элитой, то не факт, что этот кто-то мог получить соответствующее приглашение. А без приглашения-предложения вступить в элитный клуб, путь в разведку был заказан даже самым лучшим. Но и само предложение, звучало для многих не совсем, как приглашение в полном смысле этого слова. Дело в том, что это было предложение, от которого нельзя было отказаться. Точнее отказаться в свободной социалистической стране можно было от чего угодно, но вот последствия такого отказа были непредсказуемы. Например, офицер, отказавшийся от перспективы стать советским Джеймсом Бондом, мог запросто продолжить службу где-нибудь на скотном дворе, затерянной в непролазной тайге, части. Он также мог случайно не попасть в список очередников на получение квартиры, или вдруг пролететь с новой должностью или очередным званием. В общем, свобода правильного выбора в ВС СССР всегда стимулировалась командованием проверенным способом «кнута и пряника».
После окончания Высшего Военно-Морского Училища имени Ленинского Комсомола лейтенанта Гелюка направили служить в разведывательный отдел Тихоокеанского Флота. Петя надеялся стать новым Рихардом Зорге и был готов быть повешенным на рояльной струне после жестоких пыток в застенках Японской тюрьмы, но служба оказалась намного прозаичнее. Попав служить на седьмой этаж штаба ТОФ, Гелюку была поставлена задача: составить аналитическую справку по тактико-техническим характеристикам американских и британских противолодочных торпед. Пете пришлось долго протирать штаны в библиотеках ДСП1, по крупицам выковыривая из буржуйской периодики нужные сведения. Английский он знал неплохо, но из-за обилия технических терминов и сложных грамматических конструкций в неадаптированной литературе постоянно приходилось обращаться к офицерам-переводчикам, выпускникам ВКИМО2. Кабинетная разведка надоела ему уже через неделю после назначения на должность.
Однажды, как самого молодого, лейтенанта Гелюка отправили передать документы на остров Русский в в/ч 59190. Там Петя впервые увидел чем занимается морской спецназ. Он однозначно решил, что хватит воевать в кабинете. Надо заняться настоящей мужской службой на благо социалистической родины. Гелюк решил добиться перевода на Холуай3.
Поднявшись в понедельник на опостылевший ему за неполный месяц службы седьмой этаж, лейтенант постучался в кабинет к начальнику управления разведки ТОФ.
Разрешите войти, товарищ капитан первого ранга?