22) Мельвиль М. История ордена тамплиеров. / Науч. редактор М. Ю. Медведев. СПб: Евразия, 2000. 416 с.
23) Там же.
24) Тайны и загадки истории и цивилизаций. А. В. Дзюба (сост.). Украина, Харьков, Белгород: изд-во Клуб Семейного Досуга, 2011. 384 с. Стр. 249.
25) Майкл Бейджент, Ричард Лей, Генри Линкольн. Священная кровь и священный Грааль. М.: Эксмо. 2007. 169 с. Стр. 20.
26) Там же. Стр. 22.
27) Акунов В. В. История военно-монашеских орденов Европы. / В. В. Акунов М.: Вече, 2012. 448 с.
ГЛАВА 2
Поскольку Мышкин масон, то в романе его повсюду сопровождают масонские знаки и символы. Их выбор говорит о том, что все они тщательно инспектировались Достоевским на предмет возможности их технического монтажа в текст и соответствия творческим задачам.
Плащ без рукавов с капюшоном
Мышкин как тамплиер демонстрируется нам Достоевским с первых же страниц повествования (курсив мой):
На нем был довольно широкий и толстый плащ без рукавов и с огромным капюшоном, точь-в-точь как употребляют часто дорожные, по зимам, где-нибудь далеко за границей, в Швейцарии или, например, в Северной Италии.
Эта двузначная деталь плащ без рукавов с огромным капюшоном выделяет Мышкина не только как иностранца, но прежде всего как рыцаря-монаха. На это обращает внимание и Николай Нейчев, подмечая, что это «одежда, напоминающая иноческую или священническую фелонь»1).
Узелок
Эта удивительная деталь появляется в романе тоже с первых же страниц, практически одновременно с огромным капюшоном и плащом без рукавов:
В руках его болтался тощий узелок из старого, полинялого фуляра, заключавший, кажется, всё его дорожное достояние.
Достоеведы все как один рассматривают этот узелок исключительно в двух родственных вариантах: как признак чрезвычайно бедственного финансового положения князя, лишь оттеняющего его духовное богатство; и как нестяжательство Мышкина. Так оно, собственно, и есть. Более того: нестяжательство являлось характерной чертой рыцаря-тамплиера.
И все-таки Достоевский поставил перед нами не общее заключение, а вполне конкретный предмет узелок. И заставил персонажей упомянуть этот предмет аж двадцать раз (!), включая сюда же «узлы» и «узел». Мало того, Достоевский дважды соединяет узелок в одно целое с тем самым плащом, важной частью которого, как мы помним, является монашеский «огромный капюшон»:
1) в беседе со слугой в доме Епанчиных (здесь и далее курсив мой), реплика князя: «Да вот сидел бы там, так вам бы всего и не объяснил, весело засмеялся князь, а, стало быть, вы всё еще беспокоились бы, глядя на мой плащ и узелок»;
2) в диалоге с тем же слугой: «Узелок-то постановьте хоть вон сюда», говорит камердинер, и Мышкин согласно уточняет: «Я уж об этом думал; если позволите. И, знаете, сниму я и плащ?»
Дважды соединенные контекстом узелок и плащ с огромным капюшоном превращаются в цельную графическую фигуру.
Главный вопрос: а, собственно, почему узелок? Почему не сумка, не котомка? В конце концов, есть еще тряпка «из старого, полинялого фуляра», в которую Мышкин завернул свой тощий скарб, почему бы не пошить из нее дорожный мешок, который в пути намного удобней узелка? Ни особых умений, ни большого времени такое шитье не потребует, а в дороге будет удобней. Выясним, в чем тут дело.
К узелку относятся сразу две фразы, подчеркивающие важность этой детали. Первую произносит в вагоне Рогожин: «И небось в этом узелке вся ваша суть заключается?» Вторую фразу следом добавляет Лебедев: «Узелок ваш все-таки имеет некоторое значение». Это действительно так. Поскольку сутью образа Мышкина является его принадлежность к масонству и отождествление себя с рыцарем-тамплиером, то только такой контекст и способен наполнить узелок тем самым некоторым значением, которое он все-таки имеет, согласно ключевым фразам Рогожина и Лебедева.
Чтобы раскрыть это значение, вспомним устав тамплиеров. На девятый год после официального основания ордена храмовников, в 1128 году, был принят их первый устав (латинский устав), один из пунктов которого четко гласил: «Братья не могут иметь какую-либо сумку или сундук с замком»2), а из всех видов мешков допускался только «походный мешок для продовольствия»3). Введен был этот запрет для того, чтобы не поощрять стяжательство, ведь бедные рыцари Христовы должны были являть собой образец равнодушия к мирским удобствам и благам «тамплиеры давали обет бедности»4). Как известно, даже на своей печати тамплиеры были изображены сидящими вдвоем на одном коне в качестве наглядного отказа от лишней траты средств на второго коня ради комфорта.