Горластый, молодец, не будет, как папаша, блеять. Да, мой золотой?
Нет, но правда, вылитый Абель. В Корпусе еще один лысый Гейнц не закончил фразу под взглядом Аланда. Да я что? Я говорю, что это первое чудо Корпуса. Анечка, ваш муж уже про вас позабыл, не слушайте я его нарочно дразню. Вы ему теперь не нужны он так и будет трястись над своим головастиком.
Гейнц вышел и вернулся с большой вазой роз, поставил их у постели и поцеловал Анечку в щеку, поцеловал ее руки.
Идите в ту комнату, сказала Агнес. Все, кроме Рудольфа.
Фрау Анна и маленькое лысое чудовище с нами? оживился с готовностью Гейнц.
Анечка улыбалась, глядя на него, Гейнц волновался и безнадежно пытался это скрыть. Кох с Анной-Марией стояли с Аландом в стороне у окна, но тоже пошли к дверям. Вебер видел взгляд Коха и на сына, и на себя самого, и в этом взгляде было столько любви, что слов не требовалось, и ему, им с Анной-Марией, Вебер был особенно благодарен. Он не мог отдышаться, не мог говорить, его разрывало между желанием не отпускать из рук сына, обнимать жену, он был в полном смятении. Рука Коха успокаивающе задержалась на плече Вебера, ничего не сказал, но Веберу стало легче так промолчать умел только Кох.
Клемперер уходя, шепнул Веберу на ухо:
Вебер, и мне такую же крохотную дочку, я ей буду бантики завязывать и научусь заплетать косички
Сам разберись, бессильно улыбнулся Вебер.
Да я бы рад, но понимаешь
Ребенка записали как Альберта Адлера, возражений Вебера никто не слушал.
Вебер, в Корпусе все ходят под псевдонимами. Да и, согласись, Альберт Адлер звучит лучше, чем Альберт Вебер. Аня фамилию не меняла, твой сын, как все мы, записан по матери. Это в традиции Корпуса успокаивал Вебера Гейнц.
Вебер от сына не отходил, даже Аланд первое время не пытался на этом настаивать, тем более, что стоило Веберу отлучиться на какое-то время Альберт начинал кряхтеть и разражался плачем, и не успокаивался, пока Вебер не возвращался.
Через пару месяцев он охотно шел на руки ко всем. Вебер опять, проклиная все на свете, вернулся к концертам. Далеко и надолго Аланд его не отправлял. «Неадекватные отцовские чувства» Вебера стали еще одной темой для шуток Карла и Гейнца, но в шутках их было больше восхищения и любования, они не были обидны. К тому же сами «дядья» постоянно искали повод понянчить племянника.
Год спустя, когда Альберт всеобщим фаворитом со всеми за руку вполне уверенно путешествовал по Корпусу и постоянно лепетал что-то на своем наречии, Аланд объявил о том, что Карл, Кох и он сам отправляются на Восток, что на территории Корпуса начнутся некоторые перестройки и потому здесь никто не останется. Анечка с Агнес и Анной-Марией отправятся на дачу, устроим им свой Вис-Баден, ребенок и женщины подышат хорошим воздухом и окрепнут, поживут там с полгода или год, как понравится, а Вебер с Гейнцем приступают к интенсивным гастролям и начинают, наконец, в полную мощность работать. Вопрос не обсуждается.
Вебер и сам понимал, что с рождением сына страдали не только его гастроли, но и работа над медитацией, понимал, что не имеет на это права и остановить себя сам не может, поэтому решение Аланда принял молча.
Аланд еще раз прогнал его по картинкам и Вебер, не возражавший и так, все снова прочувствовал и приказал своему отчаянью по поводу расставания замереть.
Позвольте мне остаться, я уйду в интенсивную медитацию, меня никто не увидит.
Нет, Вебер, я оставляю тебя с Гейнцем, будете играть, медитацию и так никто не отменял. Работай, меня не будет, Карл, Кох уедут. Я тебе поручаю Гейнца, и его бы забрал, но скоро может не быть возможности играть а вы должны отзвучать. Это все не так долго продлится год или два. Если ты хочешь, чтобы твоя разлука с семьей не сделалась вечной, то стисни зубы и как-нибудь перебейся.
Я понимаю, господин генерал.
Тебе не надо объяснять, что непростые времена очень быстро приближаются. Работать надо, счастья тебе было отмерено на семерых, тебе не на что пожаловаться.
Я не жалуюсь. Я с вами согласен.
График гастролей мы с каждым из вас обсудим и с тобой, и с Гейнцем.
Но если мы покинем Корпус, то где мы будем жить?
У Гейнца есть, где жить, Анна-Мария уедет. У тебя тоже есть квартира.
А орган?
Я договорился в Храме, в ночные часы ты можешь музицировать.
А медитация?..
Не строй из себя младенца, я сказал, что ты должен сделать, а как додумаешь сам Впереди настоящая война, тебе придется вспомнить, как и Гейнцу, что ты офицер. Офицерские мундиры вам опять придется на себя надеть.