Древние ученые изучали мир от общего к частному, использовали один из самых главных законов познания принцип подобия то, что есть макро- и микрокосмос, внизу подобно тому, что вверху. И, изучая себя, они изучали мир. В этом и заключался труд древнего ученого: в раскрытии самого себя, в извлечении из глубин своей собственной души тех качеств и сил, которые скрыты также и во внешней природе. Древние ученые могли исследовать только при помощи этих сил, и, только развивая в себе необходимые качества, они были в состоянии понять и измерить окружающую природу вне себя. И если в старину человек действительно мечтал о поприще ученого, он должен был сделаться святым, прежде чем стать мудрецом. Человек не мог быть мудрым, не став чистым.
Ибо каким образом нечистые глаза могут увидеть Чистого?
Настоящий ученый так же, как и теософ, исследует истину ради ее самой, а не для того, чтобы угодить государственной власти; он не будет подтасовывать факты для того, чтобы подогнать их к его собственным гипотезам, верованиям любой религии или официальной науке. Таков идеал истинного ученого. Вот чем отличался древний ученый. Он должен был стать развитым внутренне, прежде чем начать постигать что-либо, стоящее вне него.
Никакие тайны не откроются человеку, если ум его не будет успокоен, пока его воля не станет твердой, а душа чистой, как родниковая вода; и только когда ищущий наберется храбрости сделать шаг в дверь, находящуюся в конце души, к своему Духу и сделает его, чтобы установить постоянный контакт со своим Высшим Я настоящим источником жизни и знания.
Рис. 1. Блаватская Елена Петровна
И эти знания за пределами современной науки пришли в мир через Елену Петровну Блаватскую, которая и основала теософию. Вот что она пишет своей тёте Надежде Андреевне Фадеевой: «Скажи мне, милый человек, интересуешься ли ты психофизиологическими тайнами? А ведь все это для любого физиолога удивительная задача. У нас в Обществе есть очень ученые члены (например, профессор Уайлдер, археолог-ориенталист), и все они являются ко мне с вопросами и уверяют, что я лучше их знаю и восточные языки, и науки как положительные, так и отвлеченные. Ведь это факт, а против факта, как и против рожна, не попрешь!.. Так вот, скажи ты мне, как могло случиться, что я до зрелых лет, как тебе известно, круглый неуч, вдруг стала феноменом учености в глазах людей действительно ученых?.. Ведь это непроницаемая тайна!..
Я психологическая задача, ребус и энигма для грядущих поколений, сфинкс!.. Подумай только, что я, которая ровно ничего не изучала в жизни, я, которая ни о химии, ни о физике, ни о зоологии как есть понятия не имела теперь пишу обо всем этом диссертации. Вхожу с учеными в диспуты и выхожу победительницей Я не шучу, а говорю серьезно: мне страшно, потому что я не понимаю, как это делается!.. Все, что я ни читаю, мне кажется теперь знакомым Я нахожу ошибки в статьях ученых, в лекциях Тиндаля, Герберта Спенсера, Гекели и других У меня толкутся с утра до вечера профессора, доктора наук, теологи. Входят в споры и я оказываюсь права Откуда же это все? Подменили меня, что ли?» [22, стр. 12].
Позднее она пишет, как ей давались знания: «Знание приходит в видениях, сначала в снах, а затем в картинах, которые предстоят перед внутренним взором в ходе медитаций. Таким образом мне была преподана вся система эволюции, законы бытия и все остальное, что я знаю, тайны жизни и смерти, деяния кармы. Ни слова обо всем этом не было сказано мне обычным путем, кроме, быть может, подтверждения того, что было таким образом дано мне, меня ничему не учили на письме. И знание, обретенное так, столь ясно, столь убедительно, столь неизгладимо по тем впечатлениям, которые оно оказало на разум, что все другие источники информации, все другие методы обучения, с которыми мы знакомы, кажутся совершенно незначительными по сравнению с ним. Одна из причин, по которой я колеблюсь при немедленном ответе на некоторые вопросы, задаваемые мне, это трудность выражения достаточно правильным языком того, что дается мне в виде картин и постигается мной при помощи чистого Разума, как назвал бы это Кант. Их метод это синтетический метод обучения: сперва даются самые общие очертания, затем некое интуитивное видение метода работы, после того перед взором появляются главные принципы и понятия, и в конце концов начинается раскрытие небольших деталей» [23, стр. 504].