Нас, приехавших на свидание с городом, восемь русских. И мы, хорошие друзья, умудряемся ссориться из-за Венеции, как из-за любимой женщины. Этот город мертвый, говорят одни. Посмотри, в темноте кажется, что сейчас появится призрак. Страшно и противно.
Если призрак то галантного века, возражаю я. Плащ-домино, маска, оставляющая на виду только блестящие предвкушением глаза. Шорох длинной юбки. Звон шпаги. Они здесь, я чувствую это. И мне не страшно.
А после трех дней тишины маски действительно вышли на улицы. Называется карнавал.
Он давно уже явление внутреннее, кстати, если соберетесь. Праздничные мероприятия в кафе и палаццо разной стоимости и степени пафоса напоминают, в зависимости от той же стоимости, либо ярмарочную клоунаду в деревне, либо театральное представление для богатых. Без участия сердца.
Но можно взять напрокат платья и камзолы 18 века (скрупулезно подобрав цветовую гамму по семьям, чтоб пара так пара). И задевать юбкой игрушечные столики. И выпрямлять спину, и искать взглядом кавалера, который готов стать на одно колено и поцеловать руку в прозрачной перчатке с целью просто обратиться к даме
И непременно маска. Даже если она кажется паутинкой, когда берешь ее. Она изменит ваше лицо и, главное, преобразит тот мир, который вокруг. Вы забудете о том, что под кринолинами теплые брюки, что минуту назад азиатские туристы просили сфотографироваться на память (вы первые карнавальные лица, европейские участники прибудут только на следующий день), что не найти ночью гондольера для романтической прогулки (у них профсоюз и нормированный рабочий день)
Вполне достаточно надеть маску, чтобы ночь стала таинственной, спутники романтическими незнакомцами, а те, кто еще не выпал из времени и пространства в карнавальную вечность, показались безжизненными тенями в Зазеркалье.
А утром уже ты с другой стороны зеркала. Ты едешь на вапоретто, обняв вчерашнее платье в прозрачном чехле, а люди вокруг веселятся, даже если весь костюм черное домино, фанатский колпак и маска из папье-маше. Пьяный оркестр, муниципальные шествия, рок-концерт Ты с чувством превосходства скользишь мимо и укоризненно качаешь головой: карнавал умер Давно ли? 200 лет назад? Нет, вот только вчера, на глазах у тебя, когда кринолины, перчатки и вуали вперемешку с мужскими чулками, пряжками и шляпами обессилено уснули в гостиничном кресле. Так и город умирает уже 200 лет. Об этом пишут великие: о недолгом сроке, оставшемся старым сваям посреди зеленого моря. Пишут два века. А для меня город умирает, когда я уехала, и всплывает вновь Летучий голландец! когда в аэропорту «Марко Поло» мы садимся в катерок под именем «такси».
Ну, за что же ты любишь ее, Венецию Морскую? Тающую, размокшую, тонущую? Не-живую?
Как объяснить? Почитайте путеводители которые о высоком. Но кроме достопримечательностей и исторических очерков Перейдите через Риальто туда, где наших (посторонних) почти и нет. Там голуби не выпрашивают корм, а нахохлившись спят на высоких подоконниках. Там старик на глазах прохожих отливает из муранского стекла бабочек и виноград, да так, что они оживают. Там покрывают столики бумагой, и из тарелки с отбитым краешком можно попробовать самую вкусную в мире домашнюю пасту. Там маленькие дворики, ступеньки которых ведут в лагуну и больше никуда.
А если страшно, то и на туристической стороне посмотрите в витрину, где в прозрачной вазе груда стеклянных вишен, мой трехлетний навязчивый бред. Мы покупаем их дюжинами, а дома высыпаем в вазу, которая никак не может наполниться. То ли она бездонная, то ли это просто город дает повод вернуться Зайдите во «Флориан» где, если провести пальцем по столу, есть шанс через время почувствовать прикосновение Байрона или Бродского. Там, во «Флориане», дают лучший в мире горячий шоколад. И играет оркестр. Музыка включена в счет кто сказал, что прекрасное может быть даром? Даром без денег? За все ведь приходится платить.
За мокрый климат штукатуркой и чахоткой. За голые плечи в разгар зимы горячечной лихорадкой и заложенным носом. За любовь разлукой.
Пять дней это очень мало. Только привыкнуть. Только шагнуть в морской прибой а до таинственных глубин сколько? Жизнь?
В этом городе нельзя жить. Очень хочется, но нельзя. Потому что, кажется, здесь не живут и не умирают. Здесь окунаются в Вечность, и все остальное не имеет значения.