«А мне даже не позвонил, с горечью подумала Лариса. Не хочет иметь со мной ничего общего. Понятное дело, наверное, уже успел влюбить в себя очередную дуру и живёт припеваючи Мне же теперь только в петлю залезть, чтобы не мучиться».
***
Мама, я так больше не могу, закричала Алёна, врываясь в её комнату, словно вихрь. Ты опять пила.
«Блин, мысленно вздохнула Лариса, морщась как от кислого лимона, надо было поглубже за ванну бутылку спрятать. Может, притвориться спящей? Тогда она прекратит так противно вопить и уйдёт на работу. Ну вот что она ко мне привязалась? Не видит что ли, у меня горе. Вся жизнь под откос пошла».
Алёна распахнула настежь окно, вдохнула морозный декабрьский воздух, и неожиданно тихо начала:
Я безумно устала. Ты пьёшь уже третий месяц. Сколько можно? Я забрала тебя домой, окружила заботой, но ты продолжаешь страдать по этому уроду. Ты не желаешь возвращаться к нормальной жизни, завязать с выпивкой, устроиться на работу. Мамочка, неужели ты не понимаешь, что становишься алкоголичкой? Ты стала красть у меня деньги.
Лариса виновато вздохнула, но не открыла глаза.
В общем, сейчас я ухожу на работу, а вечером мы поедем в клинику.
«И не подумаю, мысленно возмутилась Лариса. Я не алкоголичка, могу остановиться в любой момент. Просто мне сейчас очень тяжело». Не дождавшись ответа от матери, Алёна махнула рукой и вышла из комнаты. Через полчаса хлопнула входная дверь, Лариса перестала изображать спящую и, кряхтя, отправилась на кухню. Жадно выпив два стакана воды, она пошла в душ. Чередуя тёплые и холодные струи, она привела себя в порядок и относительно ясный ум. «Алёна не понимает, что в моём возрасте любовные раны быстро не залечиваются, подумала Лариса. Кодироваться мне не зачем, лишь деньги на ветер. Время нужно и покой Вот только как ей это объяснить?».
Оставалось два часа до прихода дочери с работы, а толковая мысль в голове Ларисы не появилась. С утра она немного погуляла в парке, но встретившись с двумя парочками влюблённых подростков, вернулась домой, по пути подлечив нервы бутылочкой пива. Днём, усовестившись, немного прибралась в квартире и пожарила картошку.
В этот день Алёна пришла позже обычного, с букетом белых хризантем и изящным кольцом на пальце, на её лице блуждала улыбка, а глаза счастливо горели. «Она выходит замуж, с тоской поняла Лариса, и боль с новой силой заворочалась в груди. Алёнка ещё такая молодая, а у меня уже ничего хорошего не случится. Всё закончилось». Когда дочь ужинала, Лариса быстро собралась, вытащила из её кармана пуховика несколько сотен и сбежала на улицу. Её не пугал ледяной ветер и колючие снежинки, царапающие лицо, в тайне она надеялась найти смерть, но самостоятельно перешагнуть грань не решалась. Купив бутылку водки, она зашла в первый попавшийся подъезд, поднялась на последний этаж, и там открутив крышку, сделала жадный глоток. Она пила, не чувствуя вкуса, ревела, не ощущая облегчения, жалость к себе, словно росток на благодатной почве, укоренялась и разрасталась, чтобы окончательно погубить.
Тогда она первый раз не пришла ночевать домой. Потом стыдилась, извинялась перед дочкой, клялась исправиться, но выдерживала неделю и опять срывалась. Алёна начала стыдиться матери и расписалась с Алексеем втихаря, скромно отпраздновав важное событие в кругу его семьи и друзей, пригласив только отца. Лариса понимала её и почти не обижалась, беспрекословно согласилась переехать из трёхкомнатной квартиры в комнату в коммуналке, полученную зятем на заводе. Даже радовалась тому, что её, наконец, оставят в покое, да ещё и будут снабжать деньгами на самое необходимое. Сначала дочка заходила её проведывать два раза в неделю, потом реже и реже.
Как-то вечером заехал Николай, Лариса очень удивилась и смутилась. Она стыдливо поправила засаленный халат и пригладила топорщащиеся волосы, которые вчера самолично укоротила.
Извини, что без приглашения. Дочь попросила тебя навестить, неловко начал Николай, стоя на пороге её комнаты.
Проходи, я сейчас быстро чай организую, засуетилась Лариса, тушуясь под его внимательным взглядом.
Не надо, я ненадолго, сказал он, переступая порог и рассматривая её убогую обстановку комнаты.
«Эх, ведь хотела вчера прибраться, мысленно вздохнула Лариса, стараясь незаметно закатить под диван пустую стеклянную бутылку. Неужели он простил меня, и ещё не всё потеряно?»