Сфера земли представлена Вековечным лесом с его хранителем земным богом Бомбадилом, чуждым космическим войнам света и тьмы.
Сфера вод буйными водами Бруинена, снежно-ледяными хребтами Мглистых гор (соответствие неодолимый ледяной хребет на границе с эфиром). Здесь же эльфийская «чистая земля» в Раздоле.
Сфера огня в виде Лабиринта пещерами Мории.
Граница стихийного и эфирного слоёв с полем бесконечной битвы света и тьмы представлена всей «линией фронта» вдоль Андуина там происходит действие второй и третьей частей трилогии.
Полюса эфирного слоя земной рай и ад соотносятся с Лориэном и Мордором, с окружающими его болотами. Хребты и стены Мордора находят соответствие в городе Дит инфернальных областях астрала с эпицентром в бездне Роковой горы. Астральный контрполюс инфернальному востоку Небесный мир, предельный заморский запад Валинор, образ верхнего астрала.
«Души»
С описываемыми сферами в мифологиях связаны определённые «души», или «тонкие тела» человека, позволяющие «входить в них».
Эмпирею соответствует высшая душа, никогда не покидающая небеса, нешама каббалы или виджняномайякоша индуизма.
Высшему астралу дух рух (исл.), руах (иуд.), Ум (антич.). В древних системах эта душа рассматривалась как отдельное небесное существо, покровительствующее человеку,6 его фраваши или даймон (гений). Также это жизненная сила, даруемая свыше. После смерти человека возвращается на небеса7.
Низшему астралу соответствует разумная душа, или Сердце8. Способность к рациональному и этическому суждению. Совесть. Она выступает свидетелем на суде.
Собственно душа психе, человеческая душа субъект посмертного воздаяния соответствует эфирному миру9.
Слоям стихийного мира соответствуют:
огненному душа вожделеющая, нафс10 эгоцентрированная психика, рассудок, полностью поглощённый обслуживанием машины желаний;
водно-воздушному так называемая свободная душа архаических систем, двойник11, «тело сновидения»;
сфере земли животная душа витальное начало, способность желать и волить12;
физическому душа тела, растительная душа, сила жизни, рассеивающаяся после кончины тела.
Глава 1. Начало пути
Задумав эту книгу, я обратился к четверым современным «психонавтам» -визионерам с предложением «пройти» древними маршрутами. Их отчёты, беседы с ними, мои комментарии со сверкой увиденного с «картами» и «лоциями» (путешественникам незнакомыми) и составляют основное её содержание.
1.1. Путешественники
Венделл
Университетский преподаватель. Лингвист.
М. А.: Как у тебя появился интерес к мистике?
Насколько себя помню, он был всегда. Моя бабушка стала в детстве свидетелем бурного полтергейста в деревне, где она выросла. Из-под кроватей в избе вылетали предметы, тыквы катались по полу, раздавались стуки и всё такое. Родители тоже рассказывали сверхъестественные истории, в основном из жизни знакомых. Мне было легко в них верить, так как я чувствовал: у будничного мира есть изнанка, которая, на самом-то деле, гораздо интереснее, чем «лицевая сторона».
Из художественных книг в детстве мне больше нравились сказки, фантастика. Перечитывал «Вечера на хуторе близ Диканьки» Гоголя. Лет в десять прочитал «Мастера и Маргариту» и возвращался к ней ещё много раз. Стругацкие, Лем, западные фантасты, позже Толкин, Кафка, Кортасар Со старших классов школы сам пытался что-то писать.
В студенческие годы увлёкся Кастанедой; «мир не то, чем кажется» эта мысль казалась мне моей собственной. Начал практиковать осознанные сновидения. Хотя первые спонтанные ОС случались ещё в детстве.
Студентом же с друзьями бродил по подземельям МГУ. Думается, что Главное здание МГУ было для меня, в системе координат моей стихийной мифологии, эквивалентом горы Меру. Например, в нашей среде ходила легенда, что Главное здание вниз уходит столь же глубоко, сколь высоко поднимается над землёй. Мне удалось попасть лишь на «профанный» 28-й этаж, и я завидовал посвящённым, добиравшимся правдами и неправдами до 33-го. Другая легенда повествовала о зэке, который был занят на стройке верхних этажей и однажды встал на краю, распростёр рукотворные крыла и, оттолкнувшись, улетел прочь, перелетел Москву-реку и был таков. А надзирателям оставалось лишь злобно материться ему вслед