Женщина обернулась и внимательно посмотрела наконец.
Милости прошу. Проговорила она звонким грудным голосом.
Она вернулась собиралась сама выбрать яблоко. Шанни вдруг охватило странное чувство, что это с ней уже было. И сама фраза, бегущей строчкой на исподе лба, тоже казалась читанной и слышанной.
Шанни спешно наклонилась и схватила яблоко.
Женщина усмехнулась. Шанни смущённо молвила, запинаясь:
Что вам трудиться спасибо.
На самом деле, ей стало страшно и не хотелось брать яблоко из рук этой ухватистой бабы. Но она почувствовала неловкость, потому что хозяйка насквозь её увидела.
Шанни поднесла яблоко к губам хотела загородиться его пунцовым цветом. Она откусила кусочек и тут же забыла все свои страхи.
Ах
Женщина улыбнулась. Зубы у неё тоже были очень хорошие.
Шанни ощутила во рту необыкновенный вкус, пряный запах переполнил нежные крылья носа, по губам потекла тоненькая струйка сока. Шанни с наслаждением прожевала кусочек. У неё потемнело в глазах.
Тах. Та-та-тах. Тарарах.
Шанни открыла глаза и услышала, как рядом говорят на незнакомом языке. Было темно, свет пробивался тонкими едкими полосками и казался красноватым. Шанни качало. Спросонья она решила, что снова очутилась под Старыми Заводами.
Но, вскочив и ткнувшись головой во что-то твёрдое, от испуга пришла в себя. Голову слегка вело.
Она огляделась и принялась трогать стены.
Она пребывала в деревянном ящике, который двигался. Судя по звукам снаружи, ехал на расхлябанном грузовике.
Оттуда же доносились голоса. Шанни прислушалась и ничего не поняла. Потом стала различать отдельные слова.
Её куда-то везли. Прежде чем поднимать крик и вообще обнаруживать себя, Шанни попыталась определить куда.
Взгорки и перепады дороги подсказали ей, что она не на территории туарегов, и уж тем паче, не в городе.
Свет влез в многочисленные щели со всех шести сторон ящика и перекрестился во всех направлениях. Иные световые кресты повисли в воздухе.
Она приняла устойчивое положение и, осторожно перебирая руками по стене, прильнула к похожей на глазницу щели сплошь пёстрая дорога. Форма! Догадалась Шанни.
Кто-то курил.
Полоску дыма, перекрученную ветерком, она разглядела так хорошо, что ей стало казаться она сама сделана из того же материала, и её сейчас унесёт, вытянет воздухом в щель. Это у неё, конечно, от усталости и страха такая мысль появилась.
При том ещё было ощущение, что мысль эта не её.
Голоса
Ехала машина, большая. В кузове ящик, в ящике любительница яблок.
Шанни передёрнуло, она коснулась пальцем рта. На губах сохранился тот самый вкус.
Действует ли ещё яд?
Кто-то громко и сердито что-то сказал, прямо внутри головы. Шанни получила удар испуга, но сообразила это снаружи.
Ей удалось уравновесить мысли, и следующий звук смех уже не испугал.
Рядом с ящиком шагал кто-то. Чужой запах Она отпрянула.
И вот тогда Шанни ударилась в панику. Она заколотила в стену и закричала:
Мардук!
И оп-па:
Мардук!
Что-то подсказало ей, что пускаться в пространные объяснения на глупом птичьем языке не стоит.
Движение не сразу прекратилось. Голоса умолкли.
Тах?
Кто-то думал.
Та-ра-рах. Как будто соглашаясь, ответил он.
Затем к щели прильнул предмет, застивший свет, и доска затрещала. Шанни осторожно, как по льду, подползла по неверной поверхности и застыла: в щели вспух глаз, дерево, шершавое и серое, выдавило из себя этот орган, чтобы рассмотреть новую жиличку.
Шанни именно так и подумала в первую минуту в таком состоянии находилась её душа. А ведь душа этой залётной нибирийки была бы под стать наёмному убийце если бы когда-нибудь где-нибудь родился убийца с принципами и убеждениями.
Послышался смешок. Стена ослепла пустая глазница уставилась на Шанни, только теперь сообразившую, что к чему.
Та-тах.
Ух ха-ха
Услышала она, и снова мысль отчаянно вцепилась в незнакомые звуки. Она отползла так, чтобы из щели её не было видно. Сама она заметила, как мелькают там детали лиц, не соединяющиеся в целое.
Они рассматривают её, как пойманную птицу. Снова вылез проклятый глаз. Она подавила желание протянуть руку и
Вместо этого она, почти прижав губы к дереву, сказала:
Мардук.
За стеной умолкли голоса.