Да вроде уже
С высоты птичьего полёта?
Вертолёт?
Крыша.
Крыша?! Здорово! А где? Когда?
Прямо здесь и прямо сейчас! Только для вас!
Так всё началось. Хотя, если заняться аналитикой и углубиться в
историю, можно выявить определённые предпосылки. Зародыш.
***
Серёг, поехали сегодня со мной на Беляево?
Вихрастый говорит нервно, спотыкаясь. Дышит учащённо, неровно.
Пальцы дрожат, глаза блестят. Пульс наверняка грохочет отбойным
молотком в его голове, отдаваясь слабой, на грани восприятия,
болью в барабанных перепонках.
А что за дело?
Мышка. Помнишь, я тебе рассказывал? Ну, моя лучшая подруга из
Казани. Она сегодня в Москве будет я хочу вас познакомить.
А стоит ли?
Она тебе обязательно понравится. Она рыжая!
Замётано.
***
Ключ чёрная пластиковая палочка, в трёх местах пронизанная
стальными штырьками со второй попытки входит в гнездо. Вжик
поворот на 60 градусов. Щёлк дверь открыта. Загорается жёлтым
светодиод под надписью «войдите». Ну, мы и входим. Тяжёлая
стальная дверь с угловатой ручкой, обшитая массивом вагонки,
неуклюже, но без скрипа отворяется. Нашему вниманию
предстаёт слегка заплёванный подъезд. Я-то давно свыкся, живу здесь
с рождения. Однако моих гостей зрелище разбросанных по
ступенькам рекламок и бычков, озарённое тусклым белым светом, не
вдохновляет.
Поднявшись по блёклым бетонным ступеням, загружаемся в лифт.
Инструкция на дверях предупреждает, что лифт не предназначен для
перевоза более 6-ти человек. Хех, да они экстремалы. Всё это
отдаёт чёрным юморком. Мы и втроём-то еле влезли и то
дышать нечем. Вихрастый пыхтит и задыхается, Мышь покраснела,
я привык.
***
Троллейбус покачивает. Это аквариум, а мы эволюционировавшие
латимерии. Поездка слегка неуверенная. Вихрастый молча
оглядывается, высматривает что-то за окном, сглатывает. На Беляево ему
бывать не приходилось. Приходилось мне, но я понятия не имею,
где там такой-то гостиничный комплекс. Это, напротив, знает
он. При этом я спокойно медитирую на приближение новой
затяжки, а он накручивает динамо. Нет ничего удивительного в
том, что остановки не объявляют. Удивительно, что Вихрастый
усматривает в отдалении метро раньше меня. Бросок через бедро
троллейбус тормозит. Пшик, хлоп двери разъехались.
Вихрастый слоном слетает по ступенькам. Широко махая руками,
отчего полы его голубой куртки развеваются, он кружится на месте.
Неспешно выхожу и вешаю на губу сигарету: «Мы в графике?»
***
Тихо, не палимся. По пролёту ко входу на крышу поднимаемся в полном
молчании. Сваренная из стальных прутьев лестница. Ставь ноги
аккуратно, пока не упрёшься макушкой в люк. Замок закрыт,
висит на дужках. Иллюзия неприкосновенности. Одна дужка
прикреплена к люку ввёрнутым до середины винтом. Вывинтить раз
плюнуть. Два плюнуть как можно тише поднять головой люк. В
очередь, сукины дети!
Я поднимаюсь первым и остаюсь внутри будки. Мышка перетекает по
лестнице и струится на крышу. Вихрастый пропрыгивает следом.
Закрыть люк особое искусство. Надо очень нежно потянуть за
балансировочный трос. Нежно и плавно. Плавно чтобы люк
медленно и тихо вошёл в отверстие и не громыхнул. В будку
залетает порыв ветра и вместе с гарью шоссе заносит унцию
обещания. Шаг на порог меня обнимает небо.
***
Ангел
Вы, верно, знаете, как это бывает. Сразу меняется взгляд. Неуловимо.
В-общем, я сразу все понял, и знал, как оно будет. Когда ум
пребывает в состоянии непоколебимой мудрости знание
приходит само сразу и плавно, как сырок «Валио» проскальзывает
по пищеводу после глотка «Столичной» или «Велеса» из
запотевшей бутылки на улице в минус 20. В состоянии непоколебимой
мудрости ум не останавливается ни на чем, а не стоит на
месте, как вы, полагаю, подумали. По крайней мере, так писал
Такуан Сохо Миямото Мусаси, книга « Письма мастера дзен мастеру
фехтования». Ответ Мусаси мне, увы, неизвестен. Вообще-то,
хорошее было время в средневековой Японии, славное. Не то,
что сейчас. Сейчас время «семенит ножками», холодное, злое и
жесткое. Расположить его к тебе может только выкуренные тобой
две «плюшки» гашика. Помню, когда я работал букинистом, к
нам часто приносили Ярослава Гашека. О Великий Русский Язык!