Менталитет является относительно постоянной исторической величиной. И даже когда по мере развития социума появляются внутренне дифференцированные формы «высокой» культуры философия, теология, наука, искусство и др., его своеобразие в значительной мере определяется глубинными структурами самосознания. Вот почему в современном мире, несмотря на набирающие силу процессы глобализации, интеграции и рационализации, сохраняются межэтнические различия даже в рамках отдельных стран, не говоря уже о цивилизационных различиях. Однако все течет, все изменяется, в том числе и ментальность народов. Это может происходить стихийно под воздействием внешних обстоятельств, а может и целенаправленно в результате соответствующей деятельности социальных институтов (например, политики государства). Суть их обеспечить более эффективную адаптацию общества к вызовам и ритмам истории.
Наша страна переживает время больших перемен. Динамика и успешность социального обновления зависят (и будут зависеть) от сцепления и взаимодействия самых разнообразных факторов и объективных, и субъективных. Одним из важнейших среди них является самосознание народа, его менталитет.
Феномен национального менталитета является «сквозной» проблемой, которая должна учитываться при разработке государственных программ модернизации (в том числе инновационного развития страны), при структурной перестройке экономики, принятии управленческих решений, создании и «запуске» механизмов социальной самоорганизации, поддержке предпринимательства и бизнеса, в практике обучения и воспитания и т. д. Именно творческий потенциал народа, его воля к действиям как организующая и побуждающая сила определяют успешность и конкурентоспособность страны. Задача «субъективного фактора» (институтов управления) обеспечить необходимые для этого условия: правовые, организационные, финансовые, административные. Но прежде необходимо знать, что собой представляет этот социальный ресурс, что от него следует ожидать и какие возможные коррективы в него следует внести, для чего необходимо его исследование, в нашем случае белорусского менталитета. Без этого нельзя эффективно проводить в жизнь реформы. Учеными-белорусистами осуществлена большая работа по изучению разных аспектов национального самосознания[3]. В последнее время в данный процесс активно включились социологи[4]. Об этом речь идет в первой главе работы. До середины XX в. основной социальной группой белорусского общества было крестьянство. Вместе с тем сводить историческое самосознание белорусского народа к ментальности его основной части крестьянства едва ли корректно. В историко-культурном наследии Беларуси значительное место принадлежит творчеству интеллектуальной элиты, в том числе философам. Труды отечественных мыслителей XVIXIX вв. по политико-правовым и социально-нравственным проблемам не утратили своей актуальности и поныне. Однако долгое время они оставались практически неизвестными широкой общественности. Становление и эволюция институциональных форм белорусской государственности и культуры в ХХ-ХХІ вв. открывают реальную перспективу «встречи» двух потоков национального самосознания народной культуры и рациональных форм теоретической рефлексии. Результатом ее должно стать конструирование новых образов Беларуси и белоруса. Свой вклад в этот «процесс» призвана внести и философская культура.
Философия как теоретическая система мировоззренческих знаний принимает самое непосредственное участие в процессах трансформации национального самосознания, формировании новых потребностей молодого поколения. Чтобы ответить на вопрос, какая философия нужна белорусам, следует вернуться к истокам исторической традиции прежде всего к «эпохам возрождения», «точкам» ее роста, подвергнуть анализу недавнее прошлое, осмыслить формирование новых европейских и постсоветских реалий, уяснить место и роль суверенной Беларуси в изменяющемся мире. Сравнивая себя с соседями, мы видим, что немецкая, французская или английская философия изучает прежде всего собственные проблемы, а не комментирует или приспосабливает «чужие» концепции к собственной культурной и философской традиции. Там выражен, скажем так, «дух» той или иной нации. Стало быть, белорусская философия в определенной степени также должна быть средоточием национального духа и также должна «уметь выразить себя перед миром» (Р. Тагор). Вместе с тем она является активной участницей формирующегося нового духовного миропорядка на просторах СНГ и современной Европы. Это означает, что национальная философия должна быть относительно автономной духовной сферой, но связанной с мейнстримом развития мировой философии. Только так она может подтвердить свою практическую значимость и стать неотъемлемым компонентом национальной культуры и идентичности, с одной стороны, и интегральным аспектом современных духовно-интеллектуальных процессов с другой. (Рассмотрению традиции философствования в Беларуси посвящена глава 2 книги.)