Анизостремусы отстали, как только температура воды опустилась до двадцати градусов.
Глубина сорок метров. Исчезли тени. Мы очутились в зоне ровного зеленого света. Нельзя было определить, откуда он льется: сверху, с боков или снизу. Описав виток, мы снова подошли к стене острова, декорированной водорослями. Внезапно Чаури Сингх остановил батискаф.
Недалеко от нас, возле самой стены, вился пестрый рой рыб. Все они стремились пробиться к центру, где, видимо, происходило что-то очень/важное. Я заметил лупоглазых коричневых, усыпанных круглыми белыми бликами кузовков, черных с золотом помакантусов и золотисто-бурого губана, которого за его жеманность называют «синьоритой».
Помакантусы подставляли свои бока «синьорите», замирали, стоя вниз головой или лежа вверх брюхом.
-Обычный врачебный пункт, - сказал Чаури Сингх, улыбаясь, - санитары «лечат» своих собратьев, страдающих кожными болезнями. Санитарный симбиоз все еще для нас загадка, как почти все, с чем мы встречаемся в океане. Нам неясно, почему хищные животные щадят крохотных санитаров. - Он включил двигатель. - Мне показалось, что я обнаружил новый вид санитара, не узнал синеглазку. Ты заметил зеленую рыбку с фиолетовой головой, с голубой и черными полосами?
Я признался, что проглядел, хотя во время подводных экскурсий встречал эту изящную синеглазую красавицу.
Чаури Сингх продолжал, глядя в зеленоватый сумрак:
-Эти существа питаются ядовитой слизью, грибками, паразитирующими на теле рыб, колониями бактерий, рачками-паразитами, сами не заражаясь. Странно?
-Да… очень…
-Нам удалось выделить антибиотик из крови «синьориты». Скоро фармакологи дадут нам этот токсин, и мы сможем помочь рыбам-санитарам. Больные уже «приходят» в опытные «амбулатории», которые мы установили на рифах и санитарных буях…
На глубине семидесяти пяти метров мы попали в общество крохотных кальмаров. Они были почти не видны, приняв цвет воды. Внезапно впереди появилось множество коричневых расплывающихся пятен. Пятна слились, и мы очутились в непроницаемой мгле.
Чаури Сингх сказал со смехом:
-Нас обстреляли из ракет, начиненных аэрозолями. Придется подождать, пока рассеется этот «дым». Садиться в темноте рискованно. Прожектор зажигать нельзя, да и к тому же бесполезно: завеса непроницаема.
Кабина наполнилась странными звуками, похожими на легкие вздохи.
Зеленым, синим, сиреневым и красным светом тлели дрожащие стрелки и цифры приборов.
Чаури Сингх стал рассказывать о головоногих моллюсках. Я слушал его, думая о Биате.
Мне представилось, что она прикорнула на заднем сиденье батискафа и, глядя в темноту за стеклом, где сейчас вспыхивают голубоватые искорки, думает о своих звездах или мысленно просматривает пленки со следами осколков атомов. Для нее все это насыщено поэзией. Или, может быть, она вся отдалась ощущению тайны, окутавшей нашу «Камбалу». Конечно, она бы отождествила океан с космосом. Там рождаются звезды, здесь - жизнь. Без жизни нет ни звезд, ни планет. Без жизни они ничто…
Чаури Сингх тихо говорил:
-Ты знаешь из элементарного курса, что у них три сердца и голубая кровь.
Она бы засмеялась, услышав это, и сказала: «Вот аристократия! В древности голубую кровь считали привилегией царственных родов…»
Чаури Сингх говорил:
-Основа голубой крови не железо, как у млекопитающих, а медь.