В этой стремительности не было ничего необыкновенного - медлительный Костя иногда проявлял чудеса энергии. Но вот он вскочил на площадку, и я увидал его красное, потное лицо, ссадины на лбу, прищуренные глаза и понял, что произошло что-то из ряда вон выходящее.
-Пенелопа? - спросил я, стараясь сдержать улыбку. Костя сверкнул глазами:
-Ах, он еще смеется! Натравил эту безмозглую дуру и скалит зубы…
Обыкновенно я прыгал только с десяти метров, а на этот раз впервые ринулся с пятнадцати, не чувствуя страха, распластав руки, как крылья. Летел и улыбался, представив себе удивленную физиономию моего друга. Вынырнув и поглядев вверх, я увидел на вышке Костю, сидящего на корточках. Он погрозил мне кулаком и, сбежав вниз, прыгнул с пятиметрового трамплина, сделав тройное сальто.
Вынырнув, Костя долго кашлял, пяля на меня горящие нетерпением глаза. Наконец сказал:
-Хлебнул водицы, - и, засияв, добавил: - Какой прыжок!
У Кости импульсивный характер, у него необыкновенно легко меняется настроение. Но такого еще не бывало! Простить мне так скоро ссадину на лбу и даже по достоинству оценить мой прыжок! Я скромно сказал:
-Да, прыжок, видимо, получился сносно. Только, кажется, я недостаточно прогнулся?
-Ха-ха! Ничего себе сносно! Да ты шлепнулся, как камбала с утеса. Вот я действительно крутанул сальто. Пять оборотов!
-Три от силы.
-Пять! И даже с половиной! А как вошел в воду? Гвоздиком!
К нам подплыли три дельфина и остановились, разглядывая нас большими умными глазами.
-Доброе утро! - Костя шлепнул одного из них по спине.
В то же мгновение все они скрылись под водой и больше не подплывали к нам.
-Обиделись, - проворчал Костя, плывя бок о бок со мной. - Ну что я такого сделал?
Я сказал, что, видимо, они не терпят грубого и фамильярного отношения к себе.
-Никакой фамильярности, просто дружески ударил тихонько по плечу. - Костя фыркнул, выплевывая воду, я быстро поплыл к противоположному берегу.
И по его тону, и по поведению было видно, что он крайне недоволен собой. Меня же не оставляло приподнятое, солнечное чувство. Я только улыбнулся Костиным огорчениям. Вечно с ним что-нибудь приключается.
«Наверное, сказывается наследственность, - думал я, медленно плывя вдоль берега лагуны. - Ведь он сам первым страдает от своих необдуманных поступков. Надо как-нибудь незаметно подсунуть ему запись лекций психолога Вацлава Казимежа. Конечно, и я мог бы кое-что ему посоветовать, да разве Костя примет во внимание мои рекомендации!..» В ту пору мне казалось, что я полон всевозможных добродетелей, прямо фонтанирую ими, как артезианский колодец.
От педагогических мыслей меня оторвал дельфин: озорник ткнул носом в мою пятку. Ему было не больше года, совсем маленький дельфиненок. Он вынырнул метрах в десяти и пронесся рядом со мной, обдав брызгами. В кильватер за ним промчалась целая ватага невесть откуда взявшихся таких же сорванцов, издававших пронзительный свист.
За моей спиной послышался смех. Обернувшись, я увидел мокрое улыбающееся лицо молодого человека в голубой купальной шапочке. Он сказал:
-Сейчас им влетит. Харита засадит их на «балкон» минут на десять. Представляешь, каково этим вулканическим созданиям просидеть хотя бы минуту на одном месте! Но с Харитой шутки плохи, она запретила малышам появляться среди двуногих во время их утренних довольно неуклюжих манипуляций в воде.