По закону 14 июня 1888 года в ведение Министерства государственных имуществ, одновременно со свободными казёнными землями перешли также и те земельные пространства Терской области, которые, не будучи ещё закреплёнными за горцами, находились в их законном пользование. Чеченцы получили от руководства участки земли, расчищенные ими из-под леса. Первое такое наделение чеченцев землёй состоялось ещё 20 июля 1856 года. Горцы просили администрацию выдавать им на эти участки акты и планы, что не всегда выполнялось. Это был довольно щекотливый вопрос, так как чеченцы, имея на руках официально заверенный документ на владение, могли обращаться в суд, в случае нарушения прав частной собственности53.
После войны в Чечне часто вспыхивали восстания. В качестве наказания, за поддержку восставших против власти, областное правление отобрало 74 свидетельства на 74 расчищенных из-под леса участков, в количестве 42 десятин у жителей села Дышни Ведено. У жителей Беноя и Зазирганоя отобрали свидетельства, выданные на расчищенные участки в 1868 -69 гг., площадью в 19 десятин54. В 1890 году у жителей отобрали лесные поляны, расчищенные из-под леса. Чеченцы стали обращаться во все инстанции с жалобами, и начальство вынуждено было отменить это распоряжение55.
Кроме частной собственности, являвшейся результатом заимки и расчистки лесных полян, по инициативе князя Барятинского была осуществлена раздача земли в частную собственность за заслуги. В своё владение получили земельные участки 57 чеченцев. Всего было роздано за заслуги 8674 десятин земли. Сравнивая подворное землевладение в России и горной Чечне находим, что у государственных крестьян на двор в среднем приходилось 15 десятин земли, у помещичьих 9, а у чеченцев всего 3,43 десятины56.
Правительствующий Сенат в одном из своих указов по 1-му департаменту от 17 ноября 1894 года высказал: «Если во вновь присоединённой области не существует собственности в качестве юридического института, но земля, хотя бы на основании лишь обычаев, находилась в неограниченном владении, то администрация, не касаясь надлежащего разрешения судебной или законодательной власти вопроса может ли земля быть признана собственностью владельцев, обязана охранять существующее положение вещей». Высказывая этот взгляд, Сенат отменил распоряжение Главноначальствующего гражданской частью на Кавказе, который признал земли, находящиеся в распоряжении горских обществ в Дагестане казёнными, предоставленными населению лишь для ограниченного пользования57. Чеченские аульные общества так и не были утверждены в правах владения землёй58. Необходимо отметить, что в российском дореволюционном законодательстве подробно и обстоятельно было проработано лишь понятие о праве частной собственности на землю, в то время как право собственности, принадлежащее общинам, хотя и допускалось законом, но регулировалось весьма слабо и неопределенно59.
У аулов горной Чечни было конфисковано в казну 50989 десятин пастбищ. В начале 60-х годов XIX века они были переданы сельским общинам на условиях оброчного пользования. В 1870 году натуральная плата была заменена денежной 60. По устоявшемуся порядку богатым не разрешалось пользоваться общими пастбищами в большей мере, чем другим жителям, кроме как за дополнительную плату, установленную сельскими старшинами 61. Если по какой-либо причине сельское общество не вносило оброк полностью за весь год к 1 июля, пастбищные земли отбирались и передавались другим аулам, а за невыполнение в срок установленных договором обязательств взыскивался денежный штраф 62.
Динамика функциональных изменений в сельских общинах в ходе проведения реформы
В основе политических структур традиционных горских обществ Северо-Восточного Кавказа лежала самоуправляемая община, прототип которой, сложившийся в древности в районе Средиземноморья, исследователи характеризуют как одно из самых высоких достижений социального и политического развития. Спонтанное саморазвитие подобных общинных систем, прежде всего развитие частной собственности ее членов на обрабатываемую землю, через формирование сообщества не просто землевладельцев, но свободных землевладельцев, предопределяло развитие самой общины в самодовлеющую гражданскую и политическую (государственную) систему. Важность частной собственности на землю в общинах подчеркивал М. Дьяконов. Он писал, что именно благодаря этому обстоятельству, античный тип общины являлся наиболее прочным. Кавказская независимая община была типологически единообразна с общиной средиземноморского региона с дуальным сочетанием частной и общественных форм в землевладении и с гражданской линией организации власти, т. е. управляемой выборными и сменяемыми лицами из числа общины63.