Он уже много добился в жизни, познав и огонь, и воды, и блеск медных труб». Этот портрет можно вполне дополнить некоторыми штрихами из книги «Суворов» О. Михайлова:
«Суворов никак не мог понравиться сутуловатый, прихрамывающий, маленького роста, с подвижным, но морщинистым лицом, высоко поднятыми бровями и неправильным носом, с редкими, ставшими скоро седыми волосами
Он человек глубокого ума, один из образованнейших русских людей своего времени, поразительно начитанный
Он бережливый, иногда до скупости, заклятый враг роскоши
Он человек набожный, строго и серьезно относящийся к своим брачным обязанностям»
А еще ему сильно вредила репутация чудака.
Невесте Варваре Ивановне Прозоровской было 23 года. По словам Вигеля, она была «красавица в русском вкусе, румяна и полна, но ума невысокого и воспитания старинного». Ее род прослеживается от самого святого князя Владимира, крестившего Русь. В «Разводе по-суворовски» А. Крылов описывает ее так: «Варвара Ивановна была хороша особой русской красотой: высокая, русоволосая, зеленоглазая, она, как любая девушка ее возраста, желала любить и быть любимой. По меркам того времени считалось, что княжна засиделась в девках. Заневестилась. Привели к такому печальному положению дел стесненные обстоятельства ее отца.
Подобно многим русским вельможам, князь держал открытый дом, привык выезжать на псовую охоту в окружении толпы гостей и челяди, был щедр, любил балы и развлечения.
Поиздержавшийся Прозоровский мог дать дочери более чем скромное приданое. Конечно, воздыхателей у красивой девушки было немало, но гордость не позволяла княжеской семье родниться с каким-нибудь худородным коллежским советником. Иное дело генерал-майор и кавалер
Историки нередко упрекают Варвару Ивановну в плохом образовании и воспитании. Вряд ли молоденькая княжна являла в этом смысле что-то из ряда вон выходящее. Княгиня Дашкова, принадлежавшая к тому же кругу, что и Варенька Прозоровская, вспоминала: Мы учились четырем языкам: по-французски говорили бегло; один статский советник давал нам уроки итальянского языка, а г. Бекетов занимался с нами по-русски, впрочем, только когда мы удостаивали его своим вниманием (кроме учились по-немецки). В танцах мы сделали большие успехи и несколько умели танцевать.
Любое воспитание приносит хорошие плоды, только если сочетается с природным здравым смыслом, способностями, желанием учиться. Не подлежит сомнению, что в сравнении со своим женихом, одним из самых образованных и талантливых людей эпохи, Варенька Прозоровская блистать остроумием и ученостью не могла. Да что греха таить, они были полной противоположностью. Легкомысленная, привычная к светскому блеску, развлечениям, далекая от прозы жизни, княжна никак не вписывалась в образ офицерской жены, столь привычный для русских женщин трех последних столетий».
Светская девица Варвара Ивановна не просто любила общество, а буквально растворялась в нем, получив необычное прозвище «Мусие-мадаме». Как считает М. Скачидуб, «она стала лакомой ягодкой для блистательных повес. Княжна полюбила балы. Эти мазурки, польки, блески свечей в зеркалах, золотое шитье мундиров, эполеты кавалергардов, гвардейских офицеров, их нежные прикосновения и горячий шепот кружили голову!»
Несмотря на все эти противоречия, практически во всем, никто никого не спрашивал. Старые генералы, как отцы приличных и уважаемых семейств, договорились меж собой, ударили по рукам и сосватали своих детей.
Прижимистый Суворов-старший, начавший свою службу денщиком у Петра I, сколотил достойное состояние и на старости лет мечтал лишь об одном: женить сына и дождаться на свет появления внука наследника рода Суворовых.
Князья Прозоровские хоть и принадлежали к высшим кругам московской знати, имея в ней обширные и прочные связи, все же в поместном и имущественном отношении были, что называется, захудалы.
Потому этот брак был выгоден обоим семействам: «Иван Андреевич Прозоровский любил жить на широкую ногу, беззаботно, хлебосольно и в результате совершенно промотался. Невеста получила в приданое каких-нибудь пять-шесть тысяч рублей, да еще вопрос, дали ли эти деньги обедневшие Прозоровские или богатые Голицыны. Между тем отец Суворова имел уже около двух тысяч крепостных мужска полу, не считая денег и прочей собственности. Кроме того, за сыном было весьма недурное приданое Орехово, Ландскрона, Столовичи, Туртукай, Гирсово. Дворянская знать, высоко чтившая военную службу, не могла не оценить заслуг боевого генерала» (О. Михайлов).