Дополнительным аргументом в пользу особого внимания государства к проблемам повышения эффективности защиты прав и интересов детей в РФ стало появление в 2009 году в структуре органов государственной власти, как на федеральном22, так и на региональном23 уровнях нового института Уполномоченного по правам ребенка, статус которого, о чем свидетельствует судебная практика24, нуждается в более детальной регламентации. В частности, среди достаточно широкого круга полномочий (запрашивать и получать в установленном порядке необходимые сведения, документы от органов государственной власти, беспрепятственно посещать указанные органы, проводить самостоятельно или совместно с уполномоченными государственными органами и должностными лицами проверку деятельности федеральных органов исполнительной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, а также должностных лиц, получать от них соответствующие разъяснения; направлять государственным органам и должностным лицам, в решениях или действиях (бездействии) которых он усматривает нарушение прав и интересов ребенка, свое заключение, содержащее рекомендации относительно возможных и необходимых мер восстановления указанных прав и интересов), которыми наделен Уполномоченный по правам ребенка, отсутствует одно из основополагающих, на наш взгляд, прав (в контексте целей создания данного института) право на обращение в суд с иском в защиту прав и интересов ребенка.
Наряду с совершенствованием законодательства в сфере детства, развитие современной юридической науки также позволяет со всей определенностью говорить об интенсивном формировании обособленного научного направления юриспруденции, необходимость разработки которого неоднократно обосновывалась в юридической литературе25. Свидетельством тому является большое количество публикаций, диссертаций и монографических исследований «детской» тематики, посвященных как общетеоретическому обоснованию статуса ребенка, так и анализу отдельных его прав с позиций различных отраслей российского права26.
Анализируя вопросы в сфере общего правового статуса ребенка, нельзя не отметить непоследовательность законодателя при определении содержания понятия «ребенок» в российском национальном законодательстве. В соответствии с п. 1 ст. 54 СК РФ и ст. 1 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ» дефиниция «ребенок» раскрывается как «лицо, не достигшее возраста 18 лет (совершеннолетние)». Однако данное определение нельзя признать удачным, поскольку оно, во-первых, не отражает очевидных исключений из общего правила о приобретении несовершеннолетним полной дееспособности в гражданском праве: вступления в брак до 18 лет (п. 2 ст. 13 СК РФ, п. 2 ст. 21 ГК РФ) и эмансипации (ст. 27 ГК РФ), во-вторых, находится в противоречии с п. 2 с. 61 СК РФ, определяющей момент прекращения родительских обязанностей не только совершеннолетием, но и приобретением полной дееспособности вступлением в брак и в других установленных законом случаях, а также, в-третьих, не соответствует требованиям международных правовых актов. В частности, Конвенция о правах ребенка от 20 ноября 1989 года определяет данную дефиницию точнее: «ребенком является каждое человеческое существо до достижения 18-летнего возраста, если по закону, применимому к данному ребенку он не достигает совершеннолетия ранее» (ст. 1 Конвенции). В этой связи положения ст. 54 СК РФ и ст. 1 Федерального закона «Об основных гарантиях прав ребенка в РФ», безусловно, нуждаются в уточнении. В свете сказанного выше нельзя не отметить более «чуткий» с точки зрения уровня юридической техники, учитывающий существующие отраслевые конструкции дееспособности подход регионального законодателя (в сравнении с федеральным) к определению понятия «ребенок» на примере Ярославской области. В частности, закон Ярославской области «О гарантиях прав ребенка в Ярославской области» во втором своем «рождении»27 понимает под ребенком лицо, «не достигшее возраста 18 лет (совершеннолетия), за исключением лиц, вступивших в брак или эмансипированных до достижения совершеннолетия в соответствии с Семейным кодексом Российской Федерации и Гражданским кодексом Российской Федерации» (ч. 2 ст. 1 Закона).
Одним из результатов научных изысканий в области охраны и защиты прав и интересов детей стало появление в «научном пространстве» понятия «детское право», определяемого как комплексная подотрасль российского законодательства (социального законодательства в широком смысле28), включающая себя нормы различной отраслевой принадлежности и регулирующая отношения, действующим лицом которых является ребенок29. Отмечая многообразие сфер отношений, в которых участвует ребенок, а также зависимость содержания правового статуса ребенка от отраслевой принадлежности норм, регулирующих те или иные права ребенка, Н.В. Летова выделяет общий (в рамках общего правового статуса гражданина), специальный (в том числе отраслевой) и индивидуальный (отражающий положение конкретного субъекта в определенный период времени) статусы ребенка30. Общий правовой статус ребенка рассматривается как межотраслевая категория, применяемая в различных отраслях права, поскольку «объединяет в своем содержании одинаковые для всех категорий детей права и обязанности»31 и этом смысле он, по мнению Н.Н. Тарусиной, отражает возможности любого ребенка в рамках такой (пока несуществующей отрасли) законодательства, как «детское право»32.