Послами были избраны Джованни Квирини и Дзоффредо Морозини[131]. Дзоффредо Морозини был ранее избран патроном Арсенала. В виде исключения ему было дано разрешение занять должность патрона не через 3 дня после избрания, а после возвращения из Таны. Временно же его должность патрона Арcенала поручили исполнять его братьям Урсино или Пьетро[132]. Послы должны были отправиться из Венеции 18 июля и по пути, прибыв в Константинополь, выполнить дипломатические поручения при дворе Иоанна VI Кантакузина и Иоанна V Палеолога. В самой же Тане им поручалось, уже как частным лицам, позаботиться о взыскании закупленного, но не доставленного венецианским купцам из-за кризиса Таны шелка[133] и бумазеи[134]. Переговоры обнадеживали, и для исчисления понесенных в Тане потерь (для последующих представлений хану о компенсации) Сенат создал специальную комиссию «мудрых»[135].
26 декабря 1347 г., наконец, хан Джанибек пожаловал венецианским послам алотамговый ярлык. Произошло это не в Тане, а в Гюлистане, на средней Волге, куда ханский двор, видимо, откочевал при эпидемии чумы. Полную реконструкцию текста, исходя из практики монгольской канцелярии, предприняли А.П. и В. П. Григорьевы[136].
Новый ярлык был дан в ответ на просьбы венецианской коммуны и ее заверения в осуждении виновника ссоры 1343 г. Хан простил обидчиков, предоставил им новую территорию, но повысил коммеркий с 3 до 5 % (редкий случай, когда венецианцы согласились с умалением ранее данной привилегии). Впервые четко определялась площадь предоставляемого участка: 100 на 70 пассов[137]. Венецианцы получали отдельный от генуэзцев участок территории в Тане[138]. Большинство условий прежних пожалований подтверждалось (право отдельного проживания от генуэзцев и наличие собственной охраны, совместный суд консула и местного эмира-даруги в случае конфликта венецианцев и татар, освобождение от налогов на драгоценные металлы и фиксация портовых сборов и др.). Специально оговаривался запрет берегового права, а также отказ от применения репрессалий к родственникам виновных в финансовых и иных нарушениях. Венецианцы всегда настаивали на обязательстве хана не применять права марки к гражданам Республики, и в данном случае добились такого подтверждения. Важным условием, фиксирующим сложившиеся отношения, был оговоренный ханом запрет чинить ущерб мусульманским («сарацинским») купцам и паломникам на борту венецианских судов, а также в прибрежных портах. Вероятно, это отражало заинтересованность хана не только в поддержке хаджа в недавно мусульманизированной стране, но и в средиземноморской торговле с использованием венецианских судов. Еще одной мерой защиты местной торговли со стороны хана было введение непомерно высокой заградительной пошлины на покупку сырых шкур (50 и 40 % от стоимости, в зависимости от типа)[139]