Но хотя приговор так ясен и Изрекший не лжив, однако же убежденных немного. Говорят: «Как же будем жить, оставив все? Какой вид примет жизнь, если все станут продавать, все отказываться от имения?» (см. Лк. 18, 22). Не спрашивай у меня разумения Владычних заповедей; Законодатель знает, как с законом поставить в соответствие и возможность (его исполнения). А у тебя испытывается сердце, как бы на весах, куда оно наклонно, к истинной ли жизни или к настоящим наслаждениям. Рассуждающие здраво должны держаться той мысли, что богатство можем употреблять как приставники, а не как имеющие право им наслаждаться. И отказывающиеся от него должны радоваться, как уступающие чужое, а не огорчаться, как лишающиеся собственности. Для чего же скорбишь? Для чего сетуешь в душе, слыша: продай имение твое (Мф. 19,31)? Если бы оно последовало за тобой даже в будущую жизнь, и тогда не надлежало бы столь к нему пристращаться, потому что оно затмевается тамошними почестями. А если необходимо ему остаться здесь, то почему ж не продать его и не взять туда с собой вырученной от него прибыли? Но ты, отдавая золото и приобретая коня, не унываешь, а уступая тленное и получая взамен Небесное Царство, проливаешь слезы, отказываешь просящему, отрекаешься от подаяния, придумывая тысячи предлогов к издержкам. Что будешь отвечать Судии ты, который одеваешь тканями стены, а не оденешь человека; убираешь коней, а равнодушно смотришь на брата, одетого гнусно; даешь гнить пшенице, а не питаешь алчущих; зарываешь в землю золото, а утесненного оставляешь без внимания?
А если и сожительница твоя женщина богатолюбивая, то двойная болезнь. И прихоти она воспламеняет, и сластолюбие увеличивает, и раздражает суетные пожелания, придумывая какие-то камни жемчуга, изумруды, яхонты, употребляя золото, то кованое, то тканое, и усиливая болезнь глупостями всякого рода, потому что не между делом занимаются этим женщины, но дни и ночи проводят в заботах об этом. И тысячи каких-то ласкателей, угождая их пожеланиям, приводят красильщиков, серебряников, мироваров, ткачей, набойщиков. Ни на минуту не дает вздохнуть мужу, муча его непрестанными своими приказами. На удовлетворение женских пожеланий не станет никакого богатства, хотя бы оно текло реками; когда им захочется иметь у себя привозимое от варваров миро, как масло с рынка, морские цветы, раковины, морское перо, и в большем еще количестве, нежели овечью шерсть. А золото, служа оправой драгоценным камням, составляет у них убор то на челе, то на шее, то в поясах или оковывает собой руки и ноги. Ибо златолюбивым женщинам приятно носить на руках оковы, только бы оковывало их золото. Поэтому когда позаботиться о душе человеку, который услуживает женским пожеланиям? Как от бурь и непогод тонут непрочные корабли, так от худых наклонностей жен гибнут немощные души их сожителей. А богатство, расточаемое на столько предметов и мужем, и женой, которые превосходят друг друга в изобретении суетных трат, естественным образом не имеет уже никакого случая перейти к посторонним. Если слышишь: продай имение твое и раздай нищим, чтобы иметь напутие к вечному блаженству, отходишь с печалью. Если же скажут: отдай деньги роскошествующим женщинам, отдай каменотесам, столярам, мозаикам, живописцам, ты радуешься, как приобретающий нечто драгоценнейшее денег (1).
* * *Всмотрись, человек, в природу богатства. Что тебя удивляет так в золоте? Золото камень, серебро камень, жемчуг камень, камень и всякий из камней: хризолит, берилл, агат, яхонт, аметист, яшма. Это цветы богатства, часть их кладешь ты в скрытность, самые прозрачные камни покрывая тьмой, а часть носишь на себе, тщеславясь блеском этих драгоценностей. Скажи: какая тебе польза вертеть руку, блестящую камнями? Не стыдно ли тебе, подобно женщинам во время беременности, прихотливо желать камней? Как они гложут камни, так и ты жаден до этих цветных камней, разыскивая сардониксов, яшмы, аметистов. Какой любитель нарядов мог прибавить хотя один день своей жизни? Щадила ли кого смерть ради богатства? Миновала ли кого болезнь ради денег? Долго ли золоту быть силками для душ, удой[10] смерти, приманкой греха? Долго ли богатству служить предлогом к войнам, из-за которого куют оружие, изощряют мечи? Ради него родные не знают естественных уз, братья смотрят друг на друга убийством. Ради богатства пустыни питают в себе убийц, море разбойников, города ябедников. Кто отец лжи? Кто виновник ложных подписей?