Анна Вислоух - Громкая тишина

Громкая тишина

Обо мне вместе со мной

Анна Вислоух

© Анна Вислоух, 2015

© Вероника Куликова, иллюстрации, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Пролог

Я часто примеряю чужую жизнь на себя. Люблю в окна смотреть. В чужие окна. Еду вечером по улицам города в автобусе и провожаю взглядом каждое светящееся в ночи окно. Думаю  что за люди там живут? И придумываю истории про них. Вот мелькнула в окне чья-то тень, и я уже знаю  это одинокая женщина, она подошла задёрнуть занавеску. Сейчас снимет тапочки, заберётся с ногами в глубокое кресло, будет пить горячий чай и читать любимую книгу. Или фильм смотреть  старый, советский. Может, и голливудский, довоенный. И такая квартира у неё уютная, тихая, словно ангелы по ней летают. А то, что женщина одинокая, ну так и что ж! Я лично ей завидую

Господи, что я плету! Слышала бы меня сейчас реальная одинокая женщина, которая не одну подушку насквозь слезами промочила! Нет, я не иронизирую, я за эти истории прячусь, выдумываю, на самом деле, не их жизнь, а свою. Чтобы хоть чуть-чуть, несколько секунд, за которые промелькнёт в окне чей-то силуэт, пожить этой придуманной жизнью, так не похожей на мою. Я словно дрейфую во мраке, как отколовшаяся от материка льдина. Вот и чужая жизнь удаляется от меня на другой берег

А ещё мне дома нравятся  не многоэтажные муравейники, а старые, подслеповатые избушки в лесу. Представляете, какая там тишина?! Только кот мурлычет громко, да дрова трещат в печи. И никаких проблем! Ну отпустите  хоть на пару дней! Кого прошу? Я и сама не уеду Помечтала  и хватит. Вот окно нашей квартиры. Оно светится. Меня там ждут. Муж. Дочь. И сын.

Как я вымаливаю у святого чудо, а простую справку выпросить не могу

Сын быстро стучит по клавиатуре, а на экран будто выскакивают из-под его пальцев ровные строчки английских слов, половина из которых мне непонятна. Я подхожу к окну. В декабрьской тусклой ночи сыплет редкий, как будто и вправду у какого-то скупердяя занятый снег. Шуршат шинами запоздалые машины, голые ветки деревьев слабо дрожат на стеклянном ветру Совсем скоро начнётся новый день. А с ним и новая жизнь. Наша новая жизнь.

Десять минут назад Джонатан, куратор из американского университета Full Sail при киностудии Universal написал, что мой сын стал студентом этого известного учебного заведения. Ну и что тут такого? Ежегодно студентами по всему миру становятся тысячи и миллионы молодых людей, в том числе и заграницей. Только мой сын  не такой, как все. Хотя мне больше всего на свете всегда хотелось именно этого. Чтобы был одним из многих, обычным, сначала мальчишкой, потом молодым человеком: футбол, институт, девчонки Мой сын  дислексик с расстройством аутистического спектра (РАС).

Я прислоняюсь горячим лбом к холодному декабрьскому окну и вспоминаю, как несколько месяцев назад бегала по знакомым психологам и психиатрам с просьбой дать нам справку, что у сына дислексия1. Как-то наткнулась на информацию о том, что за рубежом дети-дислексики получают дополнительно к результатам экзамена полбалла. Или им дают другое задание, где учитывается эта особенность. Правда, должен быть официальный диагноз, подкреплённый документально. Я ухватилась за эту идею, как за спасительный канат хватается матрос, выброшенный в бурю с палубы корабля. А что, если Но как такую справку раздобыть? Ведь в детстве официально дислексию Тиму не ставили, в те годы отделывались общим «задержка психоречевого развития» и этим штампом «ЗПР» словно клеймили ребёнка, не вдаваясь в «ненужные» подробности. Я несколько дней слонялась по кабинетам специалистов: некоторые ещё с детства знали моего сына и понимали его проблемы. Но справку такую мне никто не дал. Правда, в психоневрологическом диспансере предложили положить его на обследование, а потом, может быть Ну нет уж, сами туда ложитесь!

 Ведь обойдемся, Тим?

Я с надеждой смотрю на него. Мне, не ему, нужна сейчас поддержка, его уверенность, что и без этой проклятой справки он экзамен сдаст.