Часть I
Городское пространство
Глава 1
Санкт-Петербург. Образ города
Пространство города всегда индивидуально. Неповторимы его рельеф, повороты реки или рек, изгиб морской береговой линии, если мегаполис стоит у моря. Городская архитектура несет в себе неповторимый отпечаток истории и судьбы, присущих именно этому городу.
Многие путешественники отмечают сходство Санкт-Петербурга с некоторыми европейскими городами. И это правда, хотя с большой оговоркой: архитектурная близость лишь подчеркивает родство Санкт-Петербурга с Европой, но не более того! Без европейской мысли, европейского образования и европейских рук не было бы дивного Петрополиса. Здесь европейская архитектурная (и всякая) мысль обрела новое значение в русском обрамлении.
Кризис Московской Руси, в том числе и архитектурный, Петр преодолел на берегах Невы. Начав с внедрения вычурного западного стиля (это можно отнести ко всем сторонам русской жизни начала XVIII столетия), власть, построенная Петром, резко подняла знамя Империи, и спустя сто лет столица стала не просто ее символом, а эталоном классического стиля, проникавшего во все аспекты бытия России.
В основе появления Санкт-Петербурга лежит миф возможность строительства огромного город на Севере, на болотах, в окружении враждебного населения даже сейчас, кажется утопией. Это тонко передает архитектура петровского времени, да и вообще все петербургское зодчество XVIII столетия. Посмотрите, какое обилие римских и греческих богов, словно декорации появляющихся то на новом здании, то на фонтане или на триумфальных воротах. Европейская культура внедряется в России своими архетипами, не меняя страну, но удачно соседствуя, например с православием. Даже закладка Петропавловской крепости, строительство Троицкой церкви и домика Петра довольно быстро превратились в сказочный миф с парящим над государем орлом, знаками свыше и прозорливостью самого государя. Петербург как бы продолжает общемировое (западное) мифостроительство: от Древней Греции и Рима, через германских императоров, европейские баталии к новому городу будущей столице мира. Петербург словно врастает в общее европейское историческое дерево, как неотъемлемая, пусть и новая, его часть.
Кажущаяся утопичность петровских деяний вылилась в строительство огромной Империи, в которой Петербург занимал центральное место столицы, своеобразного города-эталона для остальных частей государства. В XIX веке Петербург стал символом обновленной России, главной витриной, главным портом, городом всех религий мира и тысяч народов. Русский Рим в имперском смысле этого слова. В определенной мере Санкт-Петербург сделался идеальным городом в этом и была мечта Петра I.
Полис, возникший по повелению одного (!) человека, стал в итоге местом утверждения конкретных личностей. Здесь жили индивидуумы: от архитекторов до политиков, военных, ученых и литераторов. Да и сам Петербург не хор, он сольное выступление. Город с первых минут жизни позволял солировать. Сырая болотистая петербургская земля потворствовала одиночкам, но одиночкам гениальным.
Типичный световой двор
Прямые улицы-лучи, мосты, ведущие в центр столицы, всегда подчеркивали имперское единство Санкт-Петербурга, а его дворцы и ансамбли составляли естественную основу городской среды. Город превращался в произведение искусства. Даже рядовая застройка улиц города неповторима каждый фасад, двор, решетка или зонтик становились здесь шедеврами. Реальность город отдал окраинам и, что нужно особо подчеркнуть, петербургским дворам.
Фасад доходного дома с барочными завитушками или рядами классических колонн это парадный облик, выставка, сказка. Двор-колодец трудная борьба за жизнь с сыростью, холодом каменных стен, несправедливостью жестокого Севера. Двор сразу стал тем, что мы называем обычной жизнью.
Дворовый фасад доходного дома (ул. Гороховая, 31)
Но двор четко реагировал на общественные перемены. Во второй половине XX столетия проблемы обычных людей оставались такими же, как и в веке девятнадцатом. С той лишь разницей, что исчезла парадная, красивая жизнь. Остались «суровые будни», «борьба», «этапы и свершения». Городская архитектура поразительно точно передает то время однообразие унылых пятиэтажек, отсутствие дворов некой интимной составляющей старого города, фиксация на общественном, коллективном, безликом.