Несмотря на очевидность сущности уголовного права и уголовно-правового регулирования Здесь особо следует отметить вклад в почти единодушное признание за уголовным правом регулятивных начал и в современную разработку проблем уголовно-правового регулирования В. С. Прохорова, Н. М. Кропачева и А. Н. Тарбагаева (Прохоров В. С, Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования. Красноярск, 1989; Кропачев Н. М. Уголовно-правовое регулирование. Механизм и система. СПб., 1999; Кропачев Н. М., Прохоров В. С. Механизм уголовно-правового регулирования: Уголовная ответственность. СПб., 2000).], в науке, пожалуй, нет более неустоявшихся, спорных, неоднозначно толкуемых понятий, чем предмет и метод уголовного права.
В недавнем прошлом в науке была высказано мнение, согласно которому уголовное право не имеет своего предмета регулирования, поскольку вообще не занимается регулированием общественных отношений, а предназначено лишь для их охраны[23]. Это мнение неоднократно подвергалось критике[24], и на сегодняшний день практически единодушно признано неосновательным, поэтому, думаю, еще один его анализ ничего в общей оценке этой точки зрения не добавит, поэтому в нем нет необходимости. Интересно, что автор этой точки зрения Б. Т. Разгильдиев в настоящее время от нее тоже отказался и сформулировал другую, оригинальную, в корне отличающуюся от всех остальных, однако тоже неприемлемую, на мой взгляд. Она заключается в том, что Б. Т. Разгильдиев признает предметом уголовного права «человека, воздействуя на которого, уголовное право удерживает его от совершения преступления». Обоснование такого тезиса состоит в том, что человек материален и существует объективно, независимо от нашего сознания, следовательно, в принципе может быть предметом; уголовно-правовая функция непосредственно воздействует на сознание и волю физического лица, а не на общественные отношения; регулятивные и охранительные отношения же выступают не в качестве предмета, а в качестве метода уголовного права[25]. Здесь безусловно можно согласиться с тем, что человек действительно занимает центральное место в механизме уголовно-правового и любого иного регулирования. Возможно, следовало обсудить эту позицию глубже, если бы автор проводил разницу между уголовным правом и уголовно-правовым регулированием, однако содержание цитируемой статьи не дает оснований для такого вывода.
В настоящее время исследователи признают наличие у уголовного права самостоятельного предмета регулирования[26], но расходятся в определении его содержания.
Так, А. И. Коробеев полагает, что предметом регулирования уголовного права выступают «общественные отношения, возникающие в результате совершения общественно опасных деяний. Круг данных отношений очерчивается путем определения в законе, какие общественно опасные деяния признаются преступлениями, и установлением наказаний за их совершение»[27].
Б. В. Здравомыслов определял предмет регулирования уголовного права как «общественные отношения, которые возникают в связи с совершением преступления»[28]. При этом субъектами названного правоотношения Б. В. Здравомыслов видел, с одной стороны, лиц, совершивших преступные деяния, а с другой государство в лице правоприменительных органов[29]. С одной стороны, термин «преступление» в определении Б. В. Здравомыслова следует признать более точным, поскольку употребленное, например, А. И. Коробеевым понятие «общественно опасное деяние» может принадлежать и иной правовой отрасли, например административному праву. С другой стороны, в предмет уголовного права, очевидно, входят общественно опасные деяния, которые не могут быть признаны преступлениями в силу совершения их несубъектом уголовного права[30], и тогда позиция А. И. Коробеева более верная.
В основном, позицию Б. В. Здравомыслова разделяют сегодня Ю. И. Ляпунов[31], В. П. Ревин[32] и С. И. Никулин. Последний, однако, делает оговорку, что в предмет уголовного права входят и другие отношения, которые возникают вследствие предусмотренного уголовным законом непреступного поведения при обстоятельствах, исключающих преступность деяния[33]. Поскольку они регулируются уголовным законом, постольку они должны быть сочтены уголовно-правовыми, однако, в отличие от первых охранительных, вторые являются регулятивными[34]. Определенное противоречие в позиции, таким образом, налицо: если предмет уголовного права составляют отношения, возникающие в связи с совершением преступления, то на каких основаниях можно признать уголовно-правовыми отношения, не связанные с совершением преступлений?