Жизнь Великой княгини Елисаветы Феодоровны Романовой по происхождению англо-немецкой принцессы, до последнего вздоха служившей России, оставила заметный след в истории нашей страны и русской культуре. В России было немало верных сынов и дочерей, которые, защищая Отечество, отдали жизнь за его спасение. Но мало таких, кто полюбил Россию как свою вторую родину и предпочел мученическую смерть спокойной жизни за рубежом.
Великая княгиня Елисавета Феодоровна. Дореволюционная фотография
Когда весной 1917 г. в революционную Москву прибыл шведский министр, чтобы передать Великой княгине предложение германского кайзера покинуть Москву в преддверии страшных времен, Елисавета Феодоровна выслушала его и спокойно сказала, что готова разделить судьбу своей второй родины и не оставит в беде духовную семью сестер Марфо-Мариинской обители милосердия.
Может возникнуть вопрос: не странно ли, что Великая княгиня была так предана России, являясь по происхождению англо-немецкой принцессой? Здесь нет ничего странного. Ведь нравственный гений выстраивает свою жизнь по высокому моральному счету и не ищет безопасной гавани в пору народных бедствий. Нерасторжимая личная связь с Москвой, понимание особой роли России в судьбах человечества, глубочайшая верность Дому Романовых определили поведение Великой княгини в то тревожное время.
Если составить карту только московских и подмосковных поездок Великой княгини, то эта карта будет испещрена множеством линий и точек: Марфо-Мариинская обитель труда и милосердия, Храм Христа Спасителя, Исторический музей, дворец в Нескучном саду, вся территория Московского Кремля (особенно Кремлевские дворцы, Большой Успенский собор и Чудов монастырь), особняк Дворянского собрания, Епархиальный дом, Строгановское училище, Малый, Художественный, Большой театры, Шереметьевский странноприимный дом, Шелапутинский педагогический институт, Иверская община сестер милосердия, Воспитательный дом, Хитров рынок, Синодальное училище, генерал-губернаторский дом на Тверской, ясли, приюты, школы Елисаветинского благотворительного общества, Покровский, Зачатиевский, Новоспасский, Никитский и многие другие монастыри Москвы, Сергиево-Елисаветинское трудовое убежище увечных воинов, Московская консерватория Важное место в жизни Елисаветы Феодоровны занимали подмосковные православные святыни: Троице-Сергиева лавра, Саввино-Сторожевский и Ново-Иерусалимский монастыри; а также имения в Ильинском, Дмитровском, Петровском, Кораллове, Ершове, Архангельском, Усове, Ромашкове
В любое путешествие по Москве и Подмосковью, в каждую встречу Великая княгиня вносила мысль об основе основ русского добротолюбия: мысль о почитании духовно образованного человека, о культивировании его родственного внимания к ближним и дальним. Ее душа была переполнена готовностью понять чужую радость и скорбь как свою собственную. Черствость, снисходительное, холодно-милостивое отношение к людям вызывали искреннее удивление Елисаветы Феодоровны. Не уяснив этой характерной черты духовной природы Великой княгини, невозможно подойти к пониманию ее жизни и подвига.
Каждое новое дело было для Великой княгини не просто задачей, требующей творческого решения, но в равной мере и еще одним нравственным испытанием. Великая княгиня не только обаятельная, тонкая, умная женщина, но и крупный общественный деятель рубежа эпох. Она была среди главных инициаторов организации помощи защитникам Отечества в Русско-японскую и Первую мировую войны, имела самое прямое отношение к созданию творческих союзов, работе музеев, новых медицинских и учебных заведений, к проведению грандиозных общенародных празднеств.
Всей своей жизнью в миру, в Марфо-Мариинской обители милосердия, в Алапаевске она показала, как важна для правящей элиты России повседневная установка на высокие образцы служения, которые дают русские праведники и страстотерпцы, как значим личный пример правителя в отношениях власти с гражданами, какую цену имеют последовательность и твердость в принятии судьбоносных решений.
Как человек редкой интуиции и большой творческой воли, Великая княгиня предпринимала все доступные ей шаги, чтобы уберечь горячо любимого Государя от недальновидных решений и поступков в период неспокойного порубежья веков. Болезненно, тяжело реагировала она на студенческие волнения 1899, 19011902 гг. В письме к Николаю II Елисавета Феодоровна выражает глубокие сожаления в связи с тем, что Государь явно недооценивал последствия этих событий. В результате общественное мнение («вот злейшие твои враги!») начало все громче говорить о дурном обращении с «бедными невинными молодыми людьми». «Невинны они или нет, писала Великая княгиня, но они учинили беспорядки, а нарушения подобного рода должны рассматриваться поставленными для этого властями и наказываться соответственно Хотели успокоить бедных, подвергшихся дурному обращению юношей, а в итоге подлили масла в огонь, и вспыхнули все университеты России»[1]. Елисавета Феодоровна хорошо понимает извращенную логику подстрекателей студенческих волнений, которые рассуждали по многократно апробированной в истории схеме: «воспользуемся положением, поднимем волнения и получим, что хотим»[2], и вот пришлось закрыть почти все университеты.