И, в-третьих, эта книга не останется неясной читателю, мало знакомому с языком науки, не утомит обилием формул и таблиц. Написанная в свободной популярной манере, она, тем не менее, станет серьезным подспорьем при первых шагах на пути к грамотному, продуманному инвестированию. Простота и практичность подходов, взятые на вооружение автором, позволят даже самому неискушенному в «высшей математике» фондового рынка частному инвестору совершать грамотные сделки, продиктованные здравым смыслом.
Глава 1. От Фалеса Милетского до Сбербанка
Впечатляющие примеры инвестирования воодушевляют всех даже людей далеких от финансов. Скажем, философов или психологов. Сообразно лучшим традициям, приведу пример из Античности.
В древнегреческом Милете был хорошо известен геометр и знаток астрономии Фалес. Известен мудростью ибедностью. Не раз получал он укоры в бесполезности умственных упражнений. И однажды его философское терпение лопнуло подобно перезревшей греческой маслине.
Сделав по наблюдению звезд вывод о редкостно благоприятном для маслин сезоне и, стало быть, небывалом грядущем урожае, Фалес ещё весной, заняв денег у состоятельных друзей, нанял все маслодавильни в округе. (Сегодня мы сказали бы купил опцион, ориентированный на рост рынка). Нанял их за бесценок ведь никто не давал больше. А когда пришла осень, и спрос под воздействием рекордного урожая многократно возрос, астроном стал сдавать маслодавильни внаем намного дороже. Сколотив капитал, он показал, что изощренный ум быстро может привести человека к богатству.
Инвестиция милетского геометра в «масличный опцион» настолько поразила греков, что о ней не забыли. И спустя сотни лет Аристотель подтверждал: Фалес действовал, основываясь на информации, анализе и прогнозе. А значит, едва ли не впервые в истории человечества, смог применить теорию вероятностей к денежным делам своего времени.
В июне 2006 года, в душноватом помещении одного из допофисов тогдашнего Сбербанка, все еще сильно смахивавшего на советскую сберкассу, в разгар сезона, когда греческие маслины уже начинают набухать соками, я томился в очереди, чтобы пополнить депозит.
В этот и для вас, и для меня тягостный период, пока надо сидеть и ждать, появлялись два занятия. Первое купить у автомата в углу вестибюля стаканчик кофе, которым так чудно пахло. И второе наблюдать людей в очереди, пытаясь составить психологические портреты. В те годы я был заведующим кафедрой общей психологии и, по определению, человеком далеким от финансовых рынков. Рядом со мной маялся ожиданием господин с дорогим кожаным портфелем, в синем мягком пиджаке, где локти и воротник также были из кожи, точно своим присутствием в покрое показывая солидарность пиджака с дороговизной портфеля. По всему было видно, что сидение в очереди представлялось ему занятием невыносимым. К тому же он не взял кофе, что, по моему мнению, отличало натуру, неспособную мелким штрихом подправить картинку неизбежности. «Признаки акцентуации, с уклоном в демонстративную личность», отмечал я, пока господин проверял, что из трех кабинок касс работают только две и хмуро захлопывал дверь пустой. Потом восклицал что-то о «перекрытом кислороде!». И всем этим своим метанием будто подавал куда-то в пространство знаки извинения что, мол, он, значительный, занятой, стоит со всеми прочими в очереди.
«Что принесло ему деньги, благополучие, размышлял я по обыкновению психолога, он заводит связи, благодаря обаянию? Умеет влиять на людей? Какие таланты создали процветание этой жизни?» Поскольку я думал в этот момент о деньгах и о чьих-то способностях создавать их избыток, бессознательное внимание скользило в пространстве, ища намеки на решение такой задачи. И тут, разглядывая стойку, я заметил буклет, который гласил примерно следующее: «За прошедший год акции Сбербанка подорожали на 110 %. Покупайте акции!» Я взял буклет в руки, поразился цифре, почесал затылок, снова перечитал весь текст.
Отчетливо помню свои мысли в той судьбоносной очереди: «Как же так, изумлялся я, мои сбережения лежат здесь, на депозите, под какие-то жалкие 10 % годовых, тогда как акции приносят их владельцам 110 %? Почему праздник жизни, приплясывая и напевая, до сих пор идет мимо меня?!» Получается, что я, кандидат наук, также горд ученостью и бедностью