В первом десятилетии XXI в. сформировалось и в целом успешно развивается стратегическое партнерство с Китаем большой европейской четверки. Италия осуществляет с Китаем так называемый стратегический «инновационный альянс», содержание которого включает тесное взаимодействие в обмене технологиями и совместной разработке наукоемких технологий в таких областях, как здравоохранение, энергетика и электронное управление типа «e-government» [Italy, 2011].
Стратегическое партнерство Франции с Китаем охватывает такой широкий диапазон деятельности, что в сравнении с другими ведущими странами Европы именно Франция проводит глобальную политику и наиболее широко представляет и свои собственные интересы, и интересы Европейского союза в целом. В далеко не полный перечень предметов, являющихся объектами внимания в двусторонних отношениях, входят подходы к построению нового мирового порядка, новой финансовой архитектуры мира, координация мероприятий антикризисного характера, комплекс проблем, связанных с Афганистаном, долгосрочное сотрудничество в атомной энергетике, в сфере создания новых источников энергии, в авиации, биотехнологии, создании новых материалов, автомобилей на электрической энергии, проблемах управления национальными экономиками, переходе к низкоуглеродным технологиям и т. д. [China, France pledge, 2010; China, France enter, 2010].
Весьма прагматически выглядит стратегическое партнерство Германии с Китаем, его основу составляют 19 соглашений о технологическом сотрудничестве. Оно охватывает финансы, железнодорожные технологии, взаимодействие в сфере наукоемких технологий, телекоммуникации, энергетику, защиту интеллектуальной собственности, а также такие области сотрудничества, как культура и спорт [China, Germany Hold, 2008; China, Germany sign, 2006].
С точки зрения дипломатического искусства наибольшее внимание привлекают формулировки, используемые Соединенным Королевством в отношении стратегического партнерства с Китаем. В рамках такого партнерства декларируется: «Возникновение Китая как глобальной экономической и политической силы является одним из наиболее значительных событий нашего времени. Мы должны работать вместе, если мы хотим справиться с большинством вызовов, с которыми сталкиваемся». Исходя из этой основополагающей предпосылки, формулируются три главные цели стратегического партнерства. Во-первых, извлечь для Соединенного Королевства максимум из развития Китая посредством создания такого восприятия Соединенного Королевства со стороны Китая, которое однозначно говорит, что Великобритания является глобальным центром интересов. Во-вторых, формировать видение появления Китая как страны, несущей ответственность глобального игрока, поощряя подход ответственности за суверенитет на международном и глобальном уровнях. В-третьих, способствовать устойчивому развитию, модернизации и внутренним реформам в Китае, оказывая влияние на внутреннюю политику, а также содействие в управлении рисками, сопровождающими быстрое развитие экономики [UK, 2010]. Сопоставляя дипломатические формулировки ряда стран, касающиеся стратегии по отношению к Китаю, вряд ли можно назвать еще одну страну в мире, которая бы владела искусством дипломатии в такой мере, как Соединенное Королевство.
Один из серьезных просчетов Запада по отношению к Китаю состоял в том, что в конце предыдущего столетия в верхнем эшелоне большого бизнеса сформировалось одностороннее видение Китая как колоссального по размерам рынка для западных транснациональных корпораций. Рынок действительно необозримый, однако Китай, в свою очередь, сумел превратить США в свой собственный рынок. Но самое главное состоит в том, что глобальная экономическая экспансия Китая привела к тому, что Запад практически потерял Африку и Океанию, отдав их Китаю. Точнее, у него их взяли, не спрашивая. В этой связи представляет интерес видение Европейским союзом и некоторыми странами Европы их позиций в этих регионах мира.
Оценивая качество управления на национальном и международном уровнях, приходится констатировать, что оно не только отстает от растущих требований, предъявляемых мировым сообществом, оно деградирует и с точки зрения кадрового обеспечения высшего звена управленцев. Это особенно характерно для России, но стало типичным и для ведущих западных стран. Межпартийный комитет избранных государственной администрации2 Соединенного Королевства (парламентский комитет) выявил тенденцию Уайтхолла к «доведению дел до конца кое-как» и отметил, что Ирак и Афганистан стали примерами отсутствия стратегии, у которой была бы какая-то основа. Тем самым парламентский комитет констатирует отсутствие стратегического мышления в стержневой части правительства, которое является угрозой интересам Соединенного Королевства [Lack, 2011]. Здесь полезно напомнить, что речь идет об оценке событий восьмилетней давности и о том, что принятие решения и тогда, и во многих других случаях готовится и координируется и Белым домом, и Даунинг-стрит, 10. Распространяя приведенную оценку на стратегию по отношению к Китаю, становятся ясны причины потерь, которые испытывает сейчас Запад в связи с ростом экспансии Китая.