Спорить было бесполезно.
Легко догадаться, что отец Станислав не нажал на кнопку и не отправил почту, как обещал! Информация не дошла, и меня во второй раз чуть не прокляли в «Благовест-инфо» за то, что я их подвела.
Это был тот случай, когда слово «иезуит» максимально соответствовало тому эмоциональному наполнению, которое вкладывается в это определение в русской обыденной речи.
В защиту иезуитов скажу, что такое совпадение случается не часто.
Русские в Ватикане
Со временем я догадалась, что Русский канал Ватиканского радио это небольшая комната со звукозаписывающей аппаратурой. Весь штат состоял из двух человек: американца отца Джеймса, католического священника восточного обряда, и пожилой дамы по имени Анна Андревна (да-да, именно так).
Русская католичка по вероисповеданию, она родилась в Харбине в семье эмигрантов из России, поэтому у нее было раритетное старомосковское произношение, как во МХАТе. Мой русский язык ее шокировал. Слова иностранного происхождения в текстах новостей ее просто коробили.
Леля, ну как Вы говорите! Что еще за «министранты»!
А как?
Конечно, служки.
Но здесь их никто так не называет.
Вы сами должны бороться за чистоту русского языка! Вспомните Чехова, Толстого, Достоевского!
Пожилая дама на полном серьезе считала, что лучше меня разбирается в современном языке страны, в которой ни разу не была.
Не реколлекции, а духовные упражнения. Не новиций, а «пОслушник», с ударением на первый слог. Не духОвник, а духовнИк. Не Святой Отец, а Святейший Отец. Не Понтифик, а Римский Папа. И так без конца.
Анна Андревна заставляла меня по нескольку раз переписывать новости, с поправками. Не знаю, понимали ли после этого смысл радиослушатели.
Саботаж
Говорят, это была идея самого Епископа передавать в Ватикан новости из Сибири.
Но если вы думаете, что это облегчало мне задачу, то это не так. Все священники и монахини молчали, как партизаны.
Получив от Епископа любезное разрешение связываться с Ватиканом по телефону курии, я было обрадовалась, но зря. В назначенное Римом время, в два часа, все сотрудники уходили из офиса на обед.
Договориться с монахинями, чтобы по понедельникам те находили способ запустить меня вовнутрь, оказалось неразрешимой проблемой. Несколько раз я натыкалась на запертые двери.
Это были немецкие молодки из Караганды, выросшие в условиях подполья. Сестрички хлопали своими добрыми голубенькими глазками, кивали, но делали по-своему. По какой-то причине они единодушно саботировали весь процесс.
Другая беда, которая пришла, откуда не ждали, это цензура. Епископ пожелал самолично вычитывать мои новости, при том, что те безобидны до тоски зеленой. И пусть бы себе просматривал, лишь бы вовремя. А то ведь Его Преосвященство обставил дело так, что все это надо лично мне. Так что за ним приходилось изрядно побегать.
В результате к моменту записи я часто была так взвинчена, что оговаривалась на ровном месте, и недовольной Анне Андревне то и дело приходилось меня перезаписывать.
Однажды перед эфиром мне так и не удалось разыскать Епископа. На свой страх и риск я прочитала по телефону непроверенные новости.
Только я закончила, как в офис курии вошел Епископ.
Ему уже доложили, что я общаюсь с Ватиканом.
У Вас был эфир?
Я кивнула.
Вы что, прочитали непроверенные новости?
Да.
Епископ с облегчением улыбнулся:
Слава Богу.
Вот и пойми их.
А бывало и так.
Отец Епископ, какие новости в курии?
Никаких новостей. Извините, мне не до новостей, я занят: спешу на важную встречу с представителями Каритас из Рима.
Ну вот, а говорите, что никаких. Это же и есть новость!
Вот видите, Леля, Епископ строго глянул на меня сквозь очки, будто бы это я прозевала новость.
Иногда мне казалось, что новости епархии Владыка узнает из информации Ватиканского радио.
Поругаться с «белой сестрой»
Если вы думаете, что католические новости, такие невинные и беспроблемные, собирать легко, то ошибаетесь. В Католической церкви все совершенно секретно. По разным причинам.
Католическая церковь бывшего СССР еще не опомнилась от катакомбного существования.
Католическая церковь опасается стукачей из спецслужб.
Духовенство привыкло избегать любых СМИ, даже католических, поскольку есть что скрывать.