Я перекинула через плечо сумку, которая стояла на подоконнике, и поплелась в класс. На уроках снова не хотелось думать ни о чем; я пыталась что-то решать, а сама не понимала, что делаю. Не знаю, совпадение это или нет, но в следующие полтора месяца меня поднимали на каждом уроке и все время спрашивали. Скорее всего, меня настигла месть родителей за этот невинный поцелуй, но выбора у меня не было, приходилось зубрить и отвечать.
В одну из пятниц уроки закончились немного раньше обычного, так как у нас заболел учитель физики, и мы с Машей, довольные, решили прогуляться по улице. Сначала я не обращала внимания на машину, которая настойчиво медленно ехала позади, но потом она поравнялась с нами, и я услышала знакомый голос:
Привет, может, вас подвезти?
В прошлый раз ваше «подвезти» мне дорого стоило, серьезно проговорила я, узнав в водителе Марка.
Вы знакомы? шепотом спросила Маша.
Маша, это Марк, тот самый, про которого я тебе рассказывала. Марк, это Маша, моя подруга.
Очень приятно, Маша, проговорил Марк, открывая дверь машины.
Взаимно, ответила она, настойчиво затягивая меня в его автомобиль.
Отвезите меня, пожалуйста, домой, попросила подруга.
Ты куда собралась, мы же хотели погулять? возмутилась я.
Вам нужно поговорить, думаю, я буду лишней, прошептала она мне.
Покажешь, куда ехать?
Конечно, вот здесь поверните налево, а потом все время прямо, направляла она его, а сама при этом загадочно улыбалась.
Я пыталась разглядеть в зеркале его лицо, но мне с заднего сидения было видно только Машу. Интересно, как он узнал где я? Может, просто мимо проезжал и случайно нас заметил?
Машка попрощалась с нами и пулей выскочила из машины, я пересела вперед, и мы молча поехали в сторону моего дома.
Что молчишь? спросил он.
Мне запрещено с тобой разговаривать, буркнула я в ответ.
Я знаю, что твои родители обо всем знают и что тебя не выпускают из дома. Что собираешься делать?
А что мне делать? Собираюсь сидеть дома и быть послушной дочерью.
Не переживай, сегодня мне нужно будет отлучиться из города, а завтра твои родители пригласили в гости Захаровых. Я приеду под каким-нибудь предлогом и переговорю с твоим отцом, а там сама решай, захочешь ты со мной встречаться или нет.
Думаю, он не будет тебя слушать, он просто взбесился, когда нас увидел.
Не думай так, твой отец мудрый мужчина, он меня поймет, а если не поймет
Что будет, если он не поймет?
Ты останешься под домашним арестом, а потом, когда родители убедятся в том, что я тебя больше не интересую, они отпустят тебя.
А что будет с тобой?
Я навсегда исчезну из твоей жизни, с грустью проговорил мужчина. Ты сама чего хочешь?
Я взглянула на него, будто не понимая, о чем он меня хотел спросить.
Ты хочешь быть со мной? уточнил он, так как я продолжала молчать.
После этих слов мое сердце вышло из-под контроля. Мне казалось, будто бьется оно вовсе не в груди, а где-то у самого горла. Как он может спрашивать такое на нашем втором «не свидании»? Уверена ли я в том, чего хочу? Он смотрел на меня, а я на него, и мы оба молчали.
Ты хорошенько подумай об этом до завтра, я не заставляю тебя отвечать прямо сейчас.
У меня было целых шесть недель, чтобы над этим хорошенько подумать, обиженно произнесла я.
Так почему же ты не отвечаешь? Или ты не хочешь со мной встречаться? забеспокоился Марк.
Ты неправильно сформулировал вопрос.
И как бы ты хотела, чтобы он прозвучал?
Я бы хотела услышать что-то вроде: «Ты хочешь, чтобы мы были вместе?». Чувствуешь разницу?
Он улыбнулся мне в ответ и потер ладонью лицо.
Хорошо. Так ты хочешь, чтобы мы с тобой были вместе?
Обещаю подумать над этим вопросом до завтра, и если тебе удастся убедить отца выпустить меня из дома, я обязательно сообщу о своем решении.
На мое заявление Марк ничего не ответил, он просто улыбнулся мне и молча покачал головой.
Мне пора идти домой, можешь меня подвезти ближе, чтобы я на этот раз успела добраться вовремя?
Конечно, но только, перед тем как ты уйдешь, я бы хотел тебе кое-что напомнить.
Он одной рукой притянул меня к себе, и я почувствовала, как мягкие теплые губы прикоснулись к моим. Когда через мгновение он отпустил меня, сердце снова колотилось как сумасшедшее, и на щеках разлился румянец.