Бессмертный уже не видел его, он разговаривал с невидимыми собеседниками и радостно смеялся наступлению пока смутного, но захватывающего будущего, полного дивных чудес и невероятных приключений.
Предопределенность висела тяжким бременем.
Царю Итаки больше не хотелось путешествовать.
Не убий
История эта, сказал доктор Керри, останавливаясь у большого окна, скорее трагическая. Удивительно, что в вашей, я бы сказал, довольно легкомысленной газетке ей заинтересовались.
Мы стараемся расширить круг своих читателей за счет интеллектуальной публики, пояснил журналист. Зажатый в его руке диктофон прилежно записывал каждый звук. Впрочем, сейчас в коридоре Межпланетного исследовательского центра было совсем тихо. Доктор Керри недоверчиво хмыкнул и бросил взгляд за стекло.
В окне виднелась небольшая комната, залитая приятным желтоватым светом. Кровать, стол, стул, умывальник. В углу находилась закрытая кабинка, внутри которой то и дело плескалась по матовым стенам вода кто-то принимал душ. Все чистое, блестящее, нетронутое старением. Подопытных содержали в хороших условиях.
То, что я сейчас расскажу, продолжил после паузы доктор Керри, показывает, что, как бы мы ни старались, ни продумывали и просчитывали, последствия контактов с менее развитыми цивилизациями всегда оказываются непредсказуемыми и очень редко соответствуют нашим надеждам и вычислениям. Что, к слову, многое говорит об обоснованности тех и других.
Журналист изобразил лицом понимание, хотя про себя подумал, что в репортаже эту фразу нужно будет сдвинуть ближе к концу истории. Пока что для него (и будущих читателей) она не несла ни малейшего смысла.
Это началось во время Второй Экспансии, около трехсот лет назад, начал доктор. Поисковика-волонтера звали Баако Умми. Перед приземлением на очередную планету он обнаружил, что большую ее часть занимает океан; суши оказалось что-то около десяти процентов, и она вся приходилась на архипелаги. Представьте: бескрайняя синь воды до самого горизонта, куда ни глянь, и только зелено-желтые точки островов тут и там
Журналист представил и спохватился, что уж это-то обязательно должно попасть в итоговый текст.
На одном из крупных обитаемых островов найденной планеты (поисковик назвал ее Новой Лагуной) жило племя в точности, знаете ли, как когда-то у нас в Австралазии. Почти первобытный уровень, общение с духами огня и сидящими на облаках богами, в плане хозяйствования так и не поднялись выше каменных орудий
Примитивный коммунизм, усмехнулся его собеседник.
Вероятно, да. Но вполне рабочий и агрессивный, с эдаким диковатым тропическим шармом кокосовые пальмы, банановые заросли, садки из лозы, рыба на ужин, скалящие в улыбке зубы загорелые туземцы м-да, и туземки, вероятно, тоже. Может быть, этот шарм ударил в голову Баако, напомнил о далекой исторической родине сам он был родом из Конго. А может быть, имелись другие причины, о которых мы никогда не узнаем. Ясно одно: поисковику пришла в голову крайне опасная прогрессорская мысль помочь аборигенам. Спасти их от, как он сам выразился в аудиодневнике, проклятия «стрелы Аримана».
Кого?
Дверь кабинки сдвинулась в сторону, и оттуда выбрался худощавый загорелый мужчина лет тридцати. С длинных черных волос стекала на пол вода, вокруг бедер было обернуто бледно-зеленое полотенце. Мужчина равнодушно скользнул взглядом по окну и уселся на пол, подобрав под себя ноги. Его глаза были устремлены прямо вперед, в никуда, расфокусированные и спокойные. Журналисту отчего-то стало не по себе.
Аримана, пояснил доктор Керри. Так называется жесткий стресс, обрушивающийся на людей, находящимися под пятой репрессивного государства. Иными словами, Баако собрался устранить на Новой Лагуне возможность появления централизованного аппарата насилия иерархического государства, дав туземцам возможность всю свою историю прожить в ласковом тропическом коммунизме. Так сказать, добавить щепотку гуманности в суровое первобытное общество. Превратить только что снявших звериные шкуры дикарей в коммунаров двадцать первого века.
Но как?
Баако находился в затруднении. С одной стороны, поисковикам никогда не возбранялось оставить аборигенам какой-нибудь мелкий подарок кресало или стальной нож. Лет через пятьдесят они все равно развалятся в труху, но перед этим могут спасти жизни бессчетных туземцев. С другой же задуманное Баако выглядело куда масштабнее этих детских подарков. Изменение жизненного уклада целой планеты, произведенное с помощью идей! В случае успеха его действия изучали бы в университетах, как сейчас поступают с Христом, Лениным и этим, как его Лао Янем. А уж какая блестящая карьера его ждала бы на Земле, в нашем институте, или в Департаменте психоистории, или даже в мерзкой лаборатории Мак-Кейра, в секции медицины и крови