— Спасибо, но у нас слишком мало времени. Потому-то я и привез все оборудование, какое только мог купить за несколько часов до отлета: аналого-цифровые модуляторы и…
— Ого! Похоже, вы собираетесь говорить с призраками.
Амброуз взглянул на него с удивлением.
— Конечно! Технически ведь это возможно! Если они нас видят и мы их видим, значит, происходит обмен световыми волнами. Достаточно промодулировать излучение, и можно передавать речь.
— При условии, что авернианцы пользуются речью. При условии, что их техническая цивилизация достигла того же уровня развития, как наша, или выше. При условии, что мы сумеем передать им идею превращения света в звук. И все это, если нам вообще удастся сделать так, чтобы они нас видели.
— Верно. Я понимаю, что тороплю события. Если мы ошибаемся хотя бы в одном из упомянутых вами предположений, весь наш план рухнет, но мы должны попытаться, и начать нужно сегодня же.
Квиг расхохотался.
— Боже, с чего я взял, что все астрономы терпеливые, медлительные люди? Но к чему такая спешка?
— По той простой причине, что лишь чисто случайно авернианцы впервые были замечены в глубокой шахте, и это дало нам несколько дней, в течение которых мы должны попытаться вступить с ними в контакт.
Амброуз постучал пальцем по схеме разреза шахты.
— Позвольте напомнить вам, что происходит. Мы имеем дело с двумя типами движения. Во-первых, разделение двух миров: Авернус расходится с Землей со скоростью свыше пятисот метров в сутки. Одно это уже создает проблемы, потому что при каждой встрече авернианцы будут подниматься все выше и выше. Сегодня утром они будут на глубине около полутора тысяч метров от поверхности, завтра — около километра, послезавтра — пятисот метров, а еще через сутки их можно будет увидеть на поверхности, прямо там, среди деревьев и зданий шахты, или здесь, в комнате.
Амброуз замолчал и улыбнулся Пруденс, которая в этот момент задрожала, разыгрывая испуг.
— На этой стадии поверхность Авернуса совпадает с поверхностью Земли, но по мере разделения планет авернианцы начнут подниматься в небо с каждым днем на пятьсот метров выше. Одно это уже неудобно, но суточное вращение двух миров еще больше осложняет ситуацию, так как оно приводит к вертикальному разделению точек на поверхностях обеих сфер.
— Здесь я чего-то не понимаю, — признался Мерфи, качая головой.
— Ну вы же сами видели. Мы находимся на поверхности вращающейся сферы, на Земле. Прямо под нами есть еще одна вращающаяся сфера меньшего размера, которая смещалась от центра первой до тех пор, пока с одной стороны их поверхности не соприкоснулись. При вращении сфер соответствующие точки на поверхностях будут сближаться, пока не сойдутся в зоне контакта, но, так как вращение продолжается, они снова начнут расходиться. Через двенадцать часов, то есть через половину суток, они окажутся на максимальном удалении друг от друга, и внутренняя точка будет находиться глубоко под внешней. Именно поэтому авернианцы поднимаются из пола, а затем снова оседают. Лучше всего вступать с ними в контакт, когда они на вершине траектории, а движение вниз еще не началось. Как называется положение поршня в верхнем конце хода?
— Верхняя мертвая точка, — ответил Снук.
— Вот когда мы должны попытаться наладить с авернианцами первый контакт. Когда они будут в верхней мертвой точке. И именно поэтому у нас нет лишнего времени. Завтра утром и еще три утра после этого мертвые точки будут находиться в более или менее удобных для нас местах, а затем с каждым днем все выше и выше над шахтой.
— Четыре попытки, — сказал Квиг.