Не хотят оглашать их до тех пор, пока не разложат все по полочкам.
— Понимаю. — Пруденс приняла отказ на удивление спокойно. — Придется подождать, когда об этом расскажут по радио.
— А, черт, так и быть, — сказал Амброуз. — В конце концов, какая разница? Я уверен в своей правоте. Объясняется все довольно сложно, но, если хотите, я попытаюсь.
— Хочу. — Пруденс привстала в кресле и пересела так, что ее колени коснулись колен Амброуза.
— Помните Планету Торнтона? — спросил он, стараясь не отвлекаться.
— Так называемый «призрачный мир», прошедший вблизи Земли около трех лет назад?
— Я помню беспорядки. В то время я была в Эквадоре.
— Беспорядки помнят все. А вот физиков больше задело то, что Планета Торнтона была захвачена Солнцем. Она состоит из антинейтрино, следовательно, должна была пройти Солнечную систему по прямой, и мы никогда бы ее больше не увидели. То, что Планета вышла на орбиту вокруг Солнца, расстроило множество ученых, и они до сих пор пытаются выдумать новый комплекс сил взаимодействия, объясняющий ее поведение. Но самое простое объснение заключается в том, что внутри нашего Солнца находится еще одно, состоящее из того же вида материи, что и Планета Торнтона. Антинейтринное солнце внутри нашего адронного.
Пруденс нахмурилась.
— Иными словами, вы хотите сказать, что два объекта занимают одновременно одно и то же место. Это возможно?
— В ядерной физике — да. Если на поле пасется стадо овец, что мешает загнать туда еще и стадо коров?
— Пожалуйста, не надо сравнений в духе Билла Роджерса.
— Виноват. Не всегда легко определить, где следует остановиться в привлечении аналогий. Короче, я хочу сказать, что внутри Земли тоже располагается антинейтринная планета. Кстати, кто такой Билл Роджерс?
— Древняя история… Вы это всерьез насчет еще одной планеты внутри нашей?
— Абсолютно. Она чуть меньше Земли, и поэтому мы раньше не знали о «внутреннем мире», хотя магнитолюкт уже давно известен. Поверхность этой планеты намного ниже уровня поверхности Земли.
Пруденс бросила недокуренную сигарету в пепельницу на подставке.
— И этот внутренний мир населен призраками?
— Призраки — слишком ненаучный термин, но идея именно такова. Впрочем, обитателям этого мира призраками можем казаться мы. Вся разница в том, что Земля больше, то есть мы живем в их стратосфере, поэтому у них вряд ли была возможность нас заметить.
— А что теперь изменилось? Это связано с…
Амброуз кивнул.
— Планета Торнтона состоит из того же вещества, что и наша внутренняя планета. Следовательно, она должна была оказать на нее сильное воздействие. Достаточно сильное, чтобы вызвать возмущение ее орбиты. И теперь внутренняя планета начала проникать за пределы земной поверхности: два мира разделяются.
Он взглянул мимо взволнованной Пруденс, на лице которой застыло мечтательное выражение, и заметил вдали дрожащий в горячем воздухе контур приближающегося самолета.
— Кажется, наш самолет.
— Время еще есть. К тому же вы рассказали мне не все.
Пруденс смотрела на него, казалось, с нескрываемым восхищением. Амброузу не хотелось разрушать очарование момента, хотя память подсказывала ему, что есть еще и другая Пруденс Девональд, движимая личными интересами, прагматичная и, возможно, подыгрывающая ему из каких-то своих соображений.
— Вас интересует астрономия? — спросил он.
— Очень.
— Вы когда-нибудь говорите, «в будущем, через несколько световых лет»?
Пруденс вздохнула и улыбнулась.
— Это что-то вроде вашего личного теста?
— Пожалуй. Прошу прощения, если я…
— Не извиняйтесь, доктор.