Публикация записки «32х» и вскоре после этого записок митрополита Антония и Витте[228] спровоцировала широкие дискуссии в прессе и обществе. Дискуссии в прессе постепенно утихли к середине 1907 года[229], проявляя себя впоследствии отдельными всплесками[230]. Наряду с печатными выступлениями, значительную роль сыграли дискуссии в рамках благочиннических и епархиальных съездов и собраний духовенства, пик которых приходился на осень 1905 года. Об этом свидетельствует умножение публикаций их материалов в периодике[231]. «Вопросы о необходимости церковного обновления широко и свободно обсуждались на многих епархиальных съездах», свидетельствует «Церковный вестник», указывая, что «на них приглашались по местам и светские лица, не только пастыри, но и пасомые»[232]. Частично эти съезды созывались архиереями для консультаций по поводу вопросов, направленных Святейшим Синодом на их отзыв. Созыв съездов мог быть и личным почином архиерея или инициативой духовенства, одобренной епископом. Впрочем, были случаи и неодобрительного отношения архиереев к таким инициативам. Так, петербургская газета «Слово» писала в июне 1905 года:
Московское духовенство (разумеется, не все), несмотря на строгий запрет местного митрополита касаться вопроса о церковной реформе, изложило свои pia desideria в интересной записке[233].
Инициативы по созыву съездов получили дополнительную поддержку в синодальном определении от 18 ноября 1905 года, предлагавшем к руководству архиереев правила по устроению приходов. При этом отмечалось, что эти правила «не могут не вызвать потребности в особых пастырских собраниях для обмена мыслей по этим предметам», в связи с чем было принято соответствующее решение:
Святейший Синод благословляет созываемые, по мере надобности, пастырские собрания в пределах благочинии, уездов и епархий <> с предоставлением, если представится надобность, приглашать и мирян[234].
Обязательную силу постановления таких съездов приобретали, тем не менее, лишь после утверждения их архиереем.
Еще одним направлением развития дискуссий стало создание общественных организаций, в рамках которых обсуждались вопросы о реформе. В основном это две организации: «Группа петербургских священников» (позднее «Союз ревнителей церковного обновления», еще позднее «Братство ревнителей») и «Московская комиссия по церковным вопросам». Каждая из этих организаций проводила семинары, издавала под авторством того или иного своего члена статьи, и, наконец, каждая организация выпустила по сборнику статей, посвященных реформе[235]