Статьи профессоров Московской духовной академии Н. А. Заозерского[171] и П. В. Тихомирова выдержаны в несколько ином ключе. Первая является ответом на статью известного публициста Л. А. Тихомирова «Запросы жизни и наше церковное управление», опубликованную в 1902 году в «Московских ведомостях» и вышедшую затем отдельным изданием[172]. Статья Тихомирова не касается вопроса о епархиальном управлении, поскольку обращена к реформе высшего церковного управления. Автор полагал, что необходимо восстановить в Церкви соборность, которой противостоят коллегиальность синодального строя и полномочия обер-прокурора. Резюмируя вместе с Заозерским точку зрения Л. А. Тихомирова, можно ее выразить так: власть в Церкви поставлена слабо (недостаточная осведомленность и недостаточность средств воздействия), от этого в Церкви все проблемы, для устранения которых необходимо усилить ее власть через увеличение власти первоприсутствующего и умаление власти обер-прокурора. Полемизируя с этой точкой зрения, Заозерский высказывал мнение, что «формально власть Святейшего Синода и власть епархиального начальства у нас поставлены очень сильно; но они не в должной степени сильны нравственным своим влиянием на жизнь». Причина же этого, прежде всего, «в исключительно канцелярском, замкнутом ведении всего церковного управления», в силу которого меры церковной власти воспринимаются как канцелярский указ. Вторая причина, по мнению Заозерского, это разобщение живых сил общества: иерархов, у которых сила авторитета, подвижников из любого сословия, обладающих силой горящей веры, и, наконец, силы богословского знания и силы интеллигенции[173]. В частности, епархиальный строй, по мнению Заозерского, являет собой «систему правительственных учреждений и чиновников, действующих замкнуто в своем районе и связанных между собой внешней официальной субординацией», что приводит к разобщению членов Церкви вместо их общения и сплочения «в единый крепкий духовный организм». Архиерей и духовная консистория имеют дело не с живыми личностями, но с бумагами и характеристиками, часто фантастическими или даже скабрезными[174]. Выход из положения Заозерский видел в «призвании к жизни полусонных, апатично живущих сил Церкви», прежде всего через возрождение прихода, затем посредством связи между приходами в «обширнейшее общество епархиальное с центральным пунктом епархиальным архиереем». Выражением этого единства служили бы ежегодные епархиальные собрания по образцу Поместного Собора[175]. Поместный же Собор определялся выше Заозерским как «собрание всех лучших сил Церкви»[176] имеются в виду представители различных составляющих Церкви, как себе их представлял автор: иерархи, подвижники, ученые богословы, интеллигенция. Касательно прав епископа в епархиальном управлении автор не распространяется, однако следует привести здесь его мнение о месте епископов в составе Поместного Собора: они
наблюдатели и судьи соборных совещаний и рассуждений, они должны стараться всемерно утилизировать выступающие на соборе силы, чтобы потом высказать свое авторитетное, решающее мнение[177].
Что же касается статьи П. В. Тихомирова, то ее основная цель указать на неправомерность данного Феофаном Прокоповичем обоснования Духовного Регламента, то есть, собственно, доказать неканоничность петровской церковной реформы. Мы остановимся на положительном учении о церковном устройстве, которое хочет провести автор. Он пытается дать юридическую характеристику апостольской системе церковного управления по аналогии с одной из известных государственных систем (демократия или самоуправление, аристократия, монархия) и приходит к выводу, что это управление приближается к демократии. При этом автор различает два вида демократии: чистая (собрание всех полноправных лиц) и представительная (избрание гражданами представителей, «которым и передается пользование правами, принадлежащими всему народу»). В апостольское время, считает Тихомиров, церковное управление было «нечто аналогичное чистой демократии», но и тогда уже имелись «зачатки представительного управления» (автор ссылается на Деян 15, 67; 20, 17 ел.; 1 Петр 5, 3). «Итак, заключает автор церковное управление должно быть самоуправлением церкви, в строгом смысле этого слова или через представительство»[178].