Итак, школа XIXII веков носила церковный характер. Преподавалось в ней три предмета чтение, письмо и пение, «чтение религиозное, письмо священное, пение церковное» [136, с. 54]. Это trivium сохранилось в отечественной церковной школе вплоть до начала XX века. «Учились для спасения души» [94, с. 12]. Такое церковное учение, по мнению Миропольского, на рассеивает, не разбрасывает ум человека, но «сосредотачивает, ведет в глубь сознания, не надмевает ум, но ведет к самопознанию, к уразумению единаго на потребу, охватывает внутреннее существо человека, возводит его к высшему идеалу жизни, а не делает его лишь внешне образованным, имеет глубокую и незыблемую основу» [136, с. 72].
Учили в школе и вообще грамоте духовные лица: священники, дьяконы, дьячки, монахи Обучение происходило в домах священно и церковнослужителей, школы помещались при церквах, при епископских домах, вследствие чего в Малороссии была даже поговорка: «Школа церковный угол». В школе читали те же книги, что и в церкви, руководили школой, были деятелями в ней те же лица, которые совершали богослужение в церкви. Школа и церковь были тесно взаимосвязаны, они преследовали одни и те же цели, а преподавательскими средствами кроме чтения книг были богослужение, исповедь, поучение, пример собственной жизни; «где кончалось влияние одной, пишет П. Ф. Каптерев, и начинала действовать другая трудно определить, ведь грамота изучалась ради возможности читать божественные книги» [94, с. 81]. Школа и Церковь составляли как бы один институт, «отсюда коренной, глубоковоспитательный характер школы церковно-религиозный душеспасительный, согласно общему духу времени и всему жизненному складу» [94, с. 82].
Оценивая школу Древней Руси, необходимо уйти от ее сравнения с западноевропейской, поскольку у нее было свое культурное своеобразие, которое нет необходимости подтягивать до кажущегося стандартом европейского уровня. Обучение это важнейшее средство передачи и развития культуры на Руси было иным. Чтобы понять это, надо отрешиться от того, как мы теперь понимаем содержание и цели общего образования. Главное внимание древнерусской педагогической культуры было обращено не на систему научных знаний, а на духовно-нравственное воспитание человека, житейские правила.
Глубоковоспитательной являлась не только цель обучения, но и его порядок и устроение школы. Ученье начиналось молитвой, служением молебна, после которого садились за азбуку. По изучении азбуки ученику давался псалтирь. По нему он «навыкал чтению». В качестве учебной книги псалтирь употреблялся в некоторых школах вплоть до начала XX века. Псалмы не только изучались наизусть, но и пелись. В летописи Нестора есть, например, трогательный эпизод, рассказывающий о том, как св. Борис, чувствуя близкую смерть от злодеев, подосланных Святополком, поет заутреню и псалтирь. Предвидя смерть, св. Борис искал успокоения в пении псалмов, которые он знал и умел не только читать, но и петь. «В этом эпизоде, пишет С. И. Миропольский, превосходно выражено и высокое духовное значение псалмов для человека веры в невыразимо тяжелые, скорбные до смерти, минуты жизни. Велика та школа, которая дала страдальцу такое утешение. Поистине Псалтирь книга несравненная, и предки наши хорошо понимали ее учительное и воспитательное значение» [136, с. 59].
Также учебной книгой считался и часослов. По окончании изучения этих книг ученик был подготовлен к чтению других божественных книг и отеческих писаний. Таким образом, грамота выступала лишь как средство духовного просвещения человека. «Главной целью школ была не грамота, не книжность, пишет С. И. Миропольский, но просвещение учащихся светом Христова учения, воспитание любви к православной церкви, послушание ее заповедям, добрая жизнь по вере; грамотность же служила только средством для этой цели» [136, с. 73].
Вообще, необходимо отметить, что сущность и цель истинного образования наши предки видели в приобретении познаний православной веры и благочестия, которые вели бы ко спасению, «крепили умы», и это образование они получали не только и не столько в училищах, но и в храмах, где звучало живое слово пастыря. «Апостолы, пишет С. И. Миропольский, получив от Бога власть и право научения всех языков, передали это право, по преемству, церковной иерархии. Вселенским собором заповедано каждому пресвитеру, да идет учити отроков и домочадцев, читая им божественное писание, ибо для сего и священство получил» (VII Вс. Соб., прав. X)» [136, с. 41]. Это учительство стало духовным просвещением верою для спасения человека. Повелевая родителям посылать детей в храм, князья и православные священники признавали обязательным духовно-нравственное воспитание подрастающего поколения.