И сразу перед их глазами открылась ослепительная панорама гор - серых, зеленых, бурых, заросших лесом и по-зимнему покрытых снегом. По левую руку горы золотились в лучах солнца, словно были политы желтоватым подсолнечным маслом. В пространстве между вершинами плыли сизые прозрачные облака.
- Ой! - воскликнула Шуренция и сжала губы узелком. - У нас в Колодулихе нет таких... гор.
Но Микоше не передавался ее восторг. Он внимательно всматривался в склоны гор, его глаза что-то искали. Наконец он повернулся к Шуренции и схватил ее за руку:
- Смотри!
- Где смотри?!
- Прямо... на склон зеленой горы. Видишь, идут.
По узкой, едва заметной тропе медленно двигалась нескончаемая цепочка ребят в черных пилотках с белой стрелой. Каждый "боец", как щитом, прикрывался зеленой веткой. Это делало "противника"
почти невидимым. Но никакая маскировка не могла скрыть от Микоши идущую колонну. Он был рожден с глазами разведчика.
Микоша криво улыбнулся и, глядя на идущих ребят, тихо сказал:
- Держите свои веточки. Идите с заткнутыми ртами. Ваша песенка спета.
И он сделал несколько отчаянных прыжков, забыв про усталость и ноющие ранки. Наверное, так после удачной охоты плясали настоящие жители пещер.
Шуренция не выражала никакой радости. Ее лицо вытянулось и стало печальным. Печальная рыба-солнце!
- Все пропало! - сказала девочка. - Мы не успеем сообщить в штаб о "противнике". Они придут раньше.
Микоша почесал одной ногой другую и возразил своей спутнице:
- Ничего не пропало! Надо совершить прыжок через горы.
- Как ты прыгнешь через горы? Это сказки.
- Это не сказки, это - Павел. Мой друг... Он летает на вертолете.
Глаза девочки загорелись и погасли.
- Он не полетит.
- Если я попрошу, полетит. Вот увидишь - полетит. Бежим вниз!
Шуренция стояла в нерешительности. В ее памяти почемуто возникла первая встреча с Микошей: "Знаешь, какой у меня палец?" - "Какой?" - "Железный. Как гвоздь. Не веришь?" Но то был совсем другой Микоша, не тот, что стоит рядом с ней на седле и, криво улыбаясь, говорит черным пилоткам: "Держите свои веточки. Идите с заткнутыми ртами". Она подняла на Микошу глаза и сказала:
- Бежим.
И они побежали. Вернее, побрели вниз. Они не могли бежать. Не было сил. Ноги скользили по крутой тропе, покрытой ржавыми пятнами мха. Хотелось пить, есть, спать, и от всего этого в голове стояло какое-то мутное гудение.
Вскоре они миновали Степу. Он спокойно спал в траве неподалеку от тропки, свернувшись калачиком, вернее - большим пышным калачом. Ребята решили его не будить.
- А если с вертолетом ничего не выйдет? - спросила Шуренция.
- Выйдет!
Качаясь от усталости, ребята спустились в виноградную долину.
...В это время к сараю, где поначалу был заключен взятый в плен разведотряд, подошло несколько ребят в черных пилотках. Часовой стоял, прислонясь к стене, и грелся на солнце.
- Как дела? - спросил черноволосый с нашивками на рукаве.
- Все в порядке. Сидят тихо, - доложил часовой.
- Поели?
- Ложки не звенят. Голодают.
- Ты бы их уговорил.
- Сами уговаривайте! Я часовой. Мое дело охранять.
- А если они умрут с голоду? - спросил черноволосый. - Открывай сарай!
Часовой открыл сарай. Ребята зашли внутрь, а часовой остался на солнце.
Через некоторое время ребята вернулись.
- Где пленные?
- В сарае.
- Нет их в сарае.
- Поищите... Может быть, спрятались...
Ребята молча смотрели на часового. Тогда тот сам зашел в сарай и, убедившись, что никого нет, растерянно сказал:
- Наверное, подкоп сделали. Я за подкоп не отвечаю...
- Спал?! - в упор спросил черноволосый.
- Не спал... Я вообще плохо сплю... ворочаюсь.
- Доворочался! Сдай пилотку и автомат, тебя будет судить военный трибунал.
С этими словами черноволосый затолкал часового в сарай и закрыл ворота на засов.
- Ребят, а ребят!.. Я больше не буду... спать... - донесся из сарая жалобный голос часового.