Кто такой? Как здесь оказался?
Я доложил о себе по всей форме, как учил нас Гришка-бабник. Военком нашел на столе мои документы: паспорт, заявление, удостоверение ворошиловского стрелка и заполненный мною личный листок по учету кадров. Долго читал мой личный листок. Я обратил внимание на его нос. «Он как у композитора Мусоргского на картине Репина: большой, красноватый и еще с темными крапинками», отметил я.
За границей родился?
Так точно, товарищ майор!
В Америке, значит?
Так точно, товарищ майор, в Америке! Товарищ Сталин во вчерашней речи сказал, что на стороне СССР народы Европы и Америки
Родственники за границей имеются? не дав мне закончить, спросил носатый военком.
Имеются, товарищ майор! ответил я и добавил, полагая, что это меня оправдывает согласно политике пролетарского интернационализма: Моя старшая сестра Энн национальный секретарь текстильных рабочих Америки! За профсоюзную деятельность ее намеревались сжечь на электрическом стуле в Атланте, штат Джорджия.
В переписке с заграницей состоишь?
Так точно, товарищ майор! Но только со старшей сестрой Энн по кличке Red Flame («Красное пламя»)
Я заметил, что каждый раз, когда я произносил «товарищ майор», его вроде бы передергивало. Я даже подумал, что может мне сказать: «Тамбовский волк тебе товарищ!»
Я ненамного ошибся.
Забирай свои документы и мотай отседа. Красная армия не нуждается в иностранцах! грубо произнес майор Баев.
Обозлившись на грубияна, я указал на профили «классиков марксизма-ленинизма»:
Как же в таком случае прикажете мне понимать учение Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина о пролетарском интернационализме, товарищ майор? Почему в каждом номере газеты «Правда» на первой странице сверху мы видим призыв: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»? Вернусь домой и напишу товарищу Сталину письмо. И напишу ему, что товарищ майор Баев не совсем правильно понимает, к чему призывает всех газета «Правда».
Что-что? Что ты, падла американская, сказал? Жаловаться на меня майора Красной армии? взорвался он. Его лицо при этом покрылось багровыми пятнами. Он встал с кресла и шагнул ко мне, положив правую руку на кобуру, из которой торчала ручка нагана. Я сказал: забирай свои сраные документы и уябуй отседа к е матери, пока я не сделал большую дыру в твоем американском черепке!
Мой Пап меня учил: если видишь, что тебе кто-то по-настоящему угрожает, бей первым.
Я посмотрел на бронзового Сталина и подумал: «Вот если бы я успел схватить его и врезать военкому по носу, успеет ли он сделать дыру в моем американском черепке?»
Но здравый смысл взял верх над эмоциями. Вместо бюста Сталина я схватил свои документы и опрометью выскочил из Макеевского военкомата.
Ну что, Ник, тебя шлют прямо на фронт? спросили ждавшие меня ребята.
Он настоящий враг народа! выпалил я, трясясь от негодования.
Но-но, Ник, произнес Шурка. Ты с такими словами поосторожнее. Не то знаешь куда можно загреметь?
Я все равно буду на фронте, твердо заявил я. Вот увидите!
Теперь я почти у цели. Благодаря случайной встрече (о которой я еще скажу ниже) со знаменитым писателем-орденоносцем Алексеем Николаевичем Толстым, замолвившим за меня словечко «где надо», меня направили на учебу не куда-нибудь, а в «специальную и совершенно секретную» школу диверсантов, располагавшуюся в центре Москвы.
В этой школе мы занимались по четырнадцать часов в сутки без выходных и без увольнительных: учились азбуке Морзе и владению телеграфным ключом и портативными радиостанциями «Северок» и «Белка», стрельбе из различного советского и трофейного немецкого огнестрельного оружия, подрыву железнодорожных путей и мостов, вождению различных транспортных средств, прыжкам с парашютной вышки в Измайловском парке.
23 февраля 1943 года. День Красной армии и Военно-морского флота
По случаю празднования дня Красной армии наши занятия отменили. Всех курсантов заставили мыть полы, окна, стены, двери в аудиториях, комнатах, коридорах.
К нам по случаю праздника, озираясь, полушепотом сообщил старшина, на торжественное собрание приезжают высокие гости. Все должно сверкать.
Кто приезжает?
Это большой секрет! ответил старшина.
Мы поняли, что он сам не знает точно, кто к нам приезжает.
Уборкой 30-й аудитории вместе со мной занималась моя сокурсница, красивая девчонка Ада Рокоссовская. Ее фамилия была громкой и широко известной, так как генерал Константин Константинович Рокоссовский был участником разгрома немецко-фашистских войск под Москвой и затем командующим Донским фронтом в Сталинградской битве. Он лично пленил и разоружил немецкого фельдмаршала Паулюса. Но Ада никогда не говорила мне, что она родственница генерала. Я думал, что вряд ли такой известный генерал, как Рокоссовский, отдал бы свою дочь или просто родственницу учиться в особо опасной и секретной партизанской школе, как наша. Если кто-либо спрашивал Аду, не родственница ли она Рокоссовского, она отвечала коротко и просто: «Мы однофамильцы».