Нельзя сразу же не отметить субъективный характер как пространства, так и времени. Пространство и расстояния столь же условны, как и время. Людям, находящимся на Земле, кажется, что размер Луны и расстояние до нее значительно меньше, нежели это имеет место быть на самом деле. Лишь по мере приближения к Луне на космическом аппарате эта иллюзия рассеивается, но только для космонавтов. Большинству человечества, лишенному возможности отправиться в космос, приходиться верить ученым-теоретикам и практикам-космонавтам на слово. Однако в действительности понятие «Луны» для субъекта очень сильно отличается от того, чем она является сама для себя.
Древнегреческий философ Протагор из Абдер (V век до н. э.) считал, что «человек есть мера всех вещей в том, что они существуют, и в том, что они не существуют». Иначе говоря, если человек хочет, чтобы что-то существовало, то оно будет существовать, если не хочет не будет. Мир будет таким, каким его желает видеть человек.
Впервые к проблеме реальности и объективности пространства и времени обратилась древнегреческая философская школа элеатов. Парменид (VIV вв. до н. э.) понимал бытие как чистую позитивность, которое ничем не порождается и не может быть уничтожено. Учение Парменида изложено в его поэме «О природе». Этот философ считал чувства обманчивыми и рассматривал чувственные вещи как иллюзии. Неистинность мира повседневной жизни коренится в его противоречивости: ни о чем здесь нельзя решить, есть оно или не есть, но все всегда как-то и есть и не есть одновременно. Истина же требует решительного различения есть от не есть. Отсюда решающее суждение Парменида: есть либо бытие, либо небытие, третьего не дано. Бытие присуще настоящему, его нет ни в прошлом, ни в будущем. Философ полагал, что все, о чем говорят и думают, существует. Парменид сформулировал парадокс о движении в покое: существует только сущее, а вне сущего ничего не существует, следовательно, невозможно никакие изменения, а сущее нечто вечное, однородное и бесконечное в пространстве и во времени. Иначе говоря, поскольку человек может мыслить вещь в любое время, то все, что может быть мыслимо или высказано, должно существовать всегда, поскольку слова имеют постоянное значение. Парменид говорит, что поскольку мы можем вспоминать прошлое, то оно должно существовать и в настоящее время.[69]
Его последователь Зенон Элейский сформулировал так называемые апории:
1) Против множественности: если все состоит из многого, или если сущее реально делится на обособленные части, то каждая из этих частей оказывается зараз и бесконечно малой, и бесконечно великой; ибо имея вне себя бесконечное множество всех прочих частей, она составляет бесконечно малую частицу всего, но с другой стороны, слагаясь сама из бесконечного множества частиц (будучи делима до бесконечности), она представляет величину бесконечно большую. Так выходит, если признавать все частицы имеющими величину и делимыми; если же признать, что многое, т. е. частицы всего, не имеют никакой величины и потому неделимы, то выходит новое противоречие: все оказывается равным ничему. То, что не имеет величины, не может, присоединяясь к другому, его увеличивать (нуль не есть слагаемое); поэтому и все, состоящее из неделимых, лишенных величины, само не имеет никакой величины, или есть (материально) ничто.
2) Против движения. Чтобы пройти известное пространство, движущееся тело должно сперва пройти половину этого пространства, а для этого сначала еще половину этой половины и т. д. до бесконечности, то есть оно никогда не тронется с места; на этом основании быстроногий Ахиллес никогда не может догнать медлительную черепаху. Другой аргумент: движущееся тело, например, летящая стрела, в каждый момент движения занимает определенное пространство, то есть находится в покое и, таким образом, все движение разлагается на моменты покоя, следовательно, представляет внутреннее противоречие (так как из нулей движения нельзя составить положительную величину).
Таким образом, Элейская школа впервые в истории философии выдвинула идею единого бытия, понимая его как непрерывное, неизменное, присутствующее в любом мельчайшем элементе действительности, исключающее множественность вещей и их движение.
Другой выдающийся древнегреческий мыслитель Платон писал, что когда он бывает здоров, то находит вино сладким, но когда бывает болен, то находит его кислым. Философ обратился к теории Протагора о том, что человек есть мера всех вещей. Поскольку свиньи и обезьяны также являются воспринимающими животными, то и они являются такой мерой (впрочем, этот аргумент отвергается как оскорбительный). Далее ставится вопрос о действительности восприятия в снах и в состоянии безумия.