С.: На самом деле мне бросилась в глаза фраза, что убеждение «Я не тело» это признак шизофрении. Но это именно то, чему в «Аштавакра-гите» учат царя Джанаку: «Ты не тело».
К.: Возможно, это не совсем правильный перевод. Ты не информация о теле. Говорится, что ты не тело, но ты тело. Так что ты не информация о теле, но ты сущность тела. Так что и да, и нет. Ты не являешься феноменальным переживанием тела. Но ты это То, что есть тело по сути. Так что Ты Сердце информации, но не информация. Поэтому говорить «Я не тело» это все еще на один феномен слишком много, говорящий «я не тело». Достаточно лишь одной иллюзии, говорящей: «Я не это», чтобы определить себя. «Отличающий» по-прежнему феноменальное переживание. Определяющий всегда хочет определять: «Я тело или я не тело». «Я это, но не то». То нуждается в определяющем, и то уже иллюзия «я», то есть определяющего меня, которому нужно трудное, которому всегда нужны различия. И говоря: «Я не тело», ты отличаешься от чего-то, так что оно выживает, не будучи чем-то. Даже говоря: «Я ничто», «ты» выживаешь, будучи отличным от чего-то. Все это для выживания. Фантому нужно все это определение. Даже не определяя, он определяет себя. Выхода нет! И в том определении и в той определенности подразумевается, что ты должен что-то делать, ты можешь что-то делать или не можешь что-то делать. И то, и другое происходит от одной и той же мысли «я»-мысли. Поэтому идея, что у тебя есть свобода воли или нет свободы воли, это в обоих случаях определение и в обоих случаях ложное. Иметь или не иметь тело и то, и другое ложно. Есть только ложность, есть только ошибочность, и определяющий определяет ложь. Ложь, ложь, ложь, ложь. Поэтому нет никакого выхода в том, чтобы метаться от того к тому, но такова природа сновидения. Сновидец хочет иметь приятное сновидение, а иметь более приятные сновидения означает не иметь тела. «Я Дух». Тогда мне комфортнее быть Духом, которого не могут затрагивать материальные болезни или что-то в этом роде. Так что ты определяешь себя как нерожденного. Но даже определяющий себя как нерожденного фальшивка. Даже нерожденный фальшивка. Идея нерожденного фальшивка. Ты ни рожденный, ни нерожденный, ни кто-либо. Но ты есть То. Так что если ты говоришь в том относительном сновидении, мы можем находить всю ту «страхопию».
С.: Вы спрашивали меня, какова цель. В то время как вы говорили, у меня как раз появилась цель. Эта цель иметь полное подлинное знание, из которого вы говорите.
К.: И этого нельзя достичь никаким относительным пониманием.
С.: И все же адвайта-веданта полагает, что ты что-то делаешь.
К.: То веданта. Адвайта это конец Вед. Адвайта кончается там, где начинаются Веды. Это нельзя смешивать. Веданта это реализация. А адвайта это истинная природа. Реальность это адвайта, это указатель Реальности, никакой двойственности, никакого второго, То, что есть, То, что является твоей истинной природой. А веданта реализация этого. И в реализации есть все виды целей, все виды научения и раз-учения, деяния и недеяния это все веданта.
С.: А как же выражение «адвайта-веданта»?
К.: Адвайта это источник, это Реальность. А веданта реализация этого. Они не два. Их нельзя делить. Адвайта это Твоя Природа, то есть Реальность, но веданта это Твоя реализация. Так что я не против веданты, мне нравится веданта, но лишь потому, что она никому не нужна.
С.: Но они говорят, что ты должен
К.: Не важно, говорят они или нет! Им приходится это говорить! У них нет выхода. Почему бы им это не говорить? Если бы они говорили: «ты не должен», то это тоже было бы ложью. Говорить, что «ты должен», и говорить, что «ты не должен», ложь. И то, и другое ложь. Кто должен и кто не должен? Все это танец Того, что ты есть, и все это реализация Того, что ты есть. Но ничто из этой реализации не делает Тебя более реальным или менее реальным. И тогда я только могу сказать, что стараюсь делать тебя настолько увлеченным Тем, что никогда ни в чем не нуждается, что посредством этого ты видишь, как вся эта реализация приходит и уходит. Я пытаюсь сделать тебя абсолютным наркоманом Того, что ты есть, которое никогда не нуждается в том, что могло бы быть привязанным к чему бы то ни было.